Отложенный эффект. Салма КалькЧитать онлайн книгу.
а дальше – идите себе, куда шли. Но я шёл-то к тебе, красавица моя. Так что не уйдёшь.
Саваж даже спросил у Дюмона, декана боевиков, придёт ли госпожа Блуа на банкет. Тот глянул строго, сказал, что собиралась, и добавил: нечего, мол, к ней цепляться, у неё отличная работа по редкой тематике, просто ещё нуждается в некоторых улучшениях, но госпожа Блуа – дама очень организованная, с невероятным кругозором и жизненным и боевым опытом, она будет отличным учёным и преподавателем. Саваж не стал спорить, в тот момент ему уже было намного больше дела до неё самой, чем до её работы. Хотя работа, конечно, отличный предлог, чтобы начать разговор, а дальше уже как сложится.
Он увидел её сразу же, только лишь вошёл в банкетный зал. Ощутил каким-то органом чувств, который просыпался у него всякий раз, стоило лишь открыть охоту на понравившуюся женщину. Она стояла с другими боевиками и чему-то смеялась – очень заразительно смеялась, улыбка тут же поползла на лицо Саважа сама собой.
Саваж любил, когда красивые женщины обладали ещё и хорошим вкусом. Марион Блуа была, несомненно, из таких. Умница, понимает, что с такими глазами нужно непременно носить зелёное. Кто другой в таком платье выглядел бы бледной немочью, а она – строгой красавицей. Казалось, что глаза у неё стали ещё больше и ещё завлекательнее. А губы вдруг алые, яркие. Накрасила, наверное. Удачно накрасила.
Саваж не то чтобы разбирался во всяких женских ухищрениях, но если вокруг тебя признанные красавицы научного мира Паризии и юные студентки, поневоле начнёшь что-то понимать. И, понимая, ещё сильнее восхищаться.
Марион Блуа была красива от природы и умела подчеркнуть свою красоту благодаря хорошему вкусу. Это давало ей огромный плюс в его глазах и увеличивало её ценность как объекта охоты.
И что греха таить, то, что она всячески выказывала свою неприязнь, тоже повышало её ценность как объекта охоты. Саваж очень любил, когда вот так – сначала рычат и кусаются, а потом ластятся и мурлычут. Правда, пока он не мог вообразить Марион Блуа мурлычущей, ну да всякое бывает, так? И он был готов всячески поспособствовать превращению дикой львицы в ласковую кошечку.
Правда, поговорить с дикой львицей удалось только в перерыве. Разнообразные коллеги с бокалами в руках бродили и беседовали, а Саваж оставил бокал на столе и двинулся в направлении своей цели. Цель разговаривала с кем-то из боевиков, и он подошёл прямо к ней и сказал вкрадчиво, как умел:
– Дорогая госпожа Блуа, как я рад вас здесь видеть!
Она глянула недобро и ответила, всё же ответила:
– Нужно ли говорить, что я не рада совершенно, господин профессор?
Он подозревал, что ноздри его раздуваются, глаза сощурились, все волоски на теле встали дыбом. Если бы у него был хвост, как у того дикого кошака, которого древние Саважи намалевали себе на герб, тот хвост бы сейчас нервно подрагивал.
– О, вы разрешили себя от обета молчания, прелестно. Побеседуем?
И как ни в чём не бывало подошёл, взял под руку и повёл вдоль стены, увешанной портретами всяких древних Саважей,