Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон. Ирина ФуллерЧитать онлайн книгу.
он, узнав правду, не проявит жалости. Она начала медленно пятиться, в то время как карнаби, подняв руки, будто показывая, что не опасен, подходил к ней.
– Вышло недоразумение… – начал он, но Элейн зло рассмеялась.
– Я помню ваше лицо отчетливее, чем лица отца, матери и братьев, которых вы убили! Убили у меня на глазах! – Она сорвалась на крик. – Всех до одного, даже Донни. Что вам сделал четырехлетний ребенок? Вы животное, бессердечное животное, вы…
– Выслушайте меня! – прогремел Оддин, достав из ножен саблю.
Элейн понимала, что он мог настигнуть ее всего в два больших шага. Поэтому в последние мгновения своей жизни решила высказать все, что было у нее на душе. Она изливала на Оддина всю ненависть, что бережно хранила долгие годы. Кричала, вспоминая самые грязные ругательства, и плакала от отчаяния. Несмотря на безумную решимость последовать за ним вниз с обрыва, сейчас она испытывала страх. Элейн видела блестящую в лучах восходящего солнца саблю, и ужас пронзал ее существо. Она не хотела умирать и в порыве дикой храбрости снова бросилась на Оддина. Вгрызлась зубами в руку, которой он держал оружие. Он громко зашипел и попытался отшвырнуть Элейн в сторону, но она, впившись пальцами в широкие мужские плечи, обхватила его талию ногами, а затем вцепилась в светлые волосы.
Она почти ожидала удара в спину, но Оддин только безуспешно пытался оторвать ее от себя, громко ругаясь. Восклицание, что он столкнулся не с женщиной, а с демоном Кат Ши, было самым ласковым проклятием в ее адрес.
Он опустился на колени – по собственному желанию, а не благодаря стараниям Элейн – и, отбросив в сторону саблю, попытался прижать обезумевшую девушку к земле.
Именно в это мгновение она вспомнила об универсальном приеме, способном остановить любого мужчину. Ударив Оддина коленом в пах, она увидела, как он, скорчившись, перевернулся на бок.
Однако, когда она попыталась дотянуться до сабли, Оддин схватил Элейн за юбку и отшвырнул в сторону. Ткань платья чуть треснула, его хозяйка больно ударилась о землю, но ярость все еще кипела в ее крови. На четвереньках она подскочила к карнаби и стала бить то локтями, то кулаками.
– Успокойся, успокойся, сумасшедшая! – слышала Элейн, но совершенно не собиралась сдаваться. – Острые же у тебя кости!
Оддин выставлял ладони вперед, пытаясь защититься, но когда понял, что Элейн не собирается останавливаться, все же исхитрился поймать ее запястья. Он сжал их на мгновение, а затем привстал и заломил ей за спину.
Элейн тяжело дышала, но сил вырываться, кричать и даже разговаривать у нее уже не осталось. Она попыталась освободиться, но Оддин прижимал ее к себе слишком крепко – так крепко, что она начала задыхаться.
– А теперь угомонись. Это был не я в Думне, – весомо проговорил Оддин, немного запыхавшись. – Там был мой брат.
Мир сузился до крохотного клочка земли, до крепких объятий. Элейн замерла, слушая собственное сердцебиение и дыхание карнаби. Он оттолкнул ее, выхватив саблю.
– Предупреждаю сразу: дернешься – и лезвие оставит глубокий шрам.
Острие