Дивная ночь на Ивана Купалу. Александр Валентинович КуревинЧитать онлайн книгу.
Дружка, теперь на него выманил и хозяйку на палубу. Павел остался в одиночестве. Очень хотелось бы назвать его гордым, да вот только настроение опустилось ниже ватерлинии. Конечно, не потому вовсе, что пищеблок располагался в трюме.
«Да, вечеринка задалась, – иронически думал Павельев. – Вера Никитична может быть довольна. Даже драка случилась, такое не на каждой свадьбе бывает!».
Матрос со старпомом сцепились не на шутку. Видно, долго у них копилась взаимная «симпатия». Весовые категории у них были примерно одинаковые, только у Чингачгука все в рост пошло, а у помощника капитана – вширь. В узком пространстве коридора матросу реализовать преимущество своих длинных рук было трудно. Тут, скорее, его противнику повезло: ловчее было нырять под «рычагами» Баранова, да поддавать ревнивому супругу, то с одного бока, то с другого.
Еще Женька Птичкин, участник многочисленных уличных боев, объяснял в свое время Павельеву, что длинного и худого бить очень прикольно: дашь ему под дых, он пополам складывается!
К счастью, члены команды не сильно покалечили друг друга, так, пары выпустили! А Мария пусть переживает теперь, как такое могло случиться на «папином» катере, задумается, как же помирить взрослых дяденек? Ха-ха! Пусть сначала попробует примирить его с Толоконниковым! Разве такое возможно? Третий, тот, который лишний, редко соглашается с отведенным ему местом без моральных издержек. Святые – не в счет.
Паша, даже вынужденный отойти в сторону, желать счастья своему сопернику не собирался. Чтоб ему пусто было – другое дело! Чтобы он подавился, проклятый, – тоже неплохо. Нормально было бы также, если бы у него глаза повылазили, или язык отсох.
Говорят, злые мысли бумерангом отскакивают к тебе же. Ладно, это он пошутил, никому он зла не желает. Пусть будут счастливы, черт с ними!
Паша был уверен, что народ угомонился. Прихватив забытую Рыжим гитару, он устроился на корме и тихонько запел для себя:
Мой друг художник и поэт в дождливый вечер на стекле
Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле.
Сидел я молча у окна и наслаждался тишиной,
Моя любовь с тех пор всегда была со мной.
В след за автором песни, солистом группы «Воскресение», Паша пытался убедить себя в том, что быт – такая пакость, которая все убивает, вот и «любовь сменила цвет». Надо бросать к черту и этот быт, и эту любовь, коль скоро она неизбежно полиняет, и заниматься искусством —
…разбить окно, и окунуться в мир иной,
Где солнечный рисуя свет живет художник и поэт.
Однако убедить себя не получалось. Тот, прикидывающийся несчастным, из песни, сначала любовь все-таки испытал, потом уже она поблекла. Как же Паша смог бы заранее ее отвергнуть?
Нет. Закончив пение задумчиво и задушевно, как полагалось, Паша цыкнул зубом: врете, все равно хочу! И этим в раз представил иное личное отношение к исполненной песне.
Впрочем, его никто не слышал, так он полагал.
Но, он ошибался.
Маше Вересковой повезло больше, чем