Падший ангел за левым плечом. Татьяна СтепановаЧитать онлайн книгу.
что развеялась в мгновение ока как дым по ветру.
Старуха-мать, заработавшая жестокий инсульт, парализованная, прикованная к кровати на годы.
Разбившиеся вдребезги мечты о замужестве.
И…
И вообще все.
Чтобы как-то прокормиться, Наталья перепробовала множество профессий. Но она ничего не умела, кроме как преподавать, быть педагогом. Даже ее профессиональные навыки не смогли ей помочь, когда она сначала пыталась устроиться в торговлю. У нее сразу как-то образовалась недостача. И хозяин магазина вычел из ее жалованья. А потом вообще пришлось возмещать.
В конце концов, после долгих мыканий и поисков работы в кризис, она нашла это вот вакантное место – «без материальной ответственности». Как ей объяснили – вам еще повезло. Тут стабильная зарплата.
Уборщица туалетов…
Зарплата и точно стабильная, и это плюс, большой плюс.
И еще выходные по графику.
Сначала казалось – ну вот, жизнь достигла своего вонючего дна.
Но Наталья вспоминала через что ей пришлось пройти и все же выйти сухой из воды. И по сравнению с теми временами «жизнь в сортире» могла показаться почти что курортом.
Мой курорт…
Я тут почти как барыня…
Как сыр в масле катаюсь…
Вот это самое Наталья Грачковская внушала себе каждый раз, вздыхая, натягивая на руки резиновые перчатки и беря в руки скребок для придания раковинам блеска.
Я тут сама себе хозяйка, а черной работы я не боюсь…
Они тут только ссут…
До всего остального им нет никакого дела.
Тут меня не замечают – есть я, нет меня, и это хорошо, просто отлично.
Когда надо, я исчезну, а потом появлюсь…
Все эти мысли роились в голове Натальи Грачковской, когда она начинала свою воскресную уборку.
В туалеты заходили дамы из числа покупательниц. Хлопали двери кабинок. Наталья драила мраморный пол и поглядывала по сторонам.
Сортир – это зеркало жизни, это ее изнанка. Многие дамы входили сюда с серьезными, озабоченными лицами. Ныряли в кабинку. И выходили оттуда потом радостные, сияли словно солнышко красное.
Это оттого, что наступило облегчение.
Физическое облегчение.
Будто внутри разжимаются медленно-медленно какие-то тугие страшные тиски.
В таких вот тисках Наталья ощущала себя все последние годы.
Чувство ненависти зрело там, в глубине души, словно гной.
Когда Наталья выходила во внешний мир, что когда-то вытолкнул, исторг ее из себя, отняв все, она чувствовала, что ненависть – внутренний гной – захлестывает ее до предела.
И только тут, в этих стенах, в сортире, что стал ее прибежищем, ее маленьким мирком, этот вздувшийся гнойник ненависти как-то опадал.
Не рассасывался, нет. Но на короткие мгновения утихал.
В своей прошлой жизни школьной учительницы Наталья Грачковская славилась аккуратностью