Дылда. Дарья ЩедринаЧитать онлайн книгу.
Сковородка отечественная и красная цена ей полторы тысячи!
Барханов пропустил мимо ушей мой выкрик и медленно подошел к поцарапанному журнальному столику.
– Ваза фарфоровая, китайская, старинная, эпоха династии Мин… – Он поднял с пола осколок и, вертя его в руке, печально вздохнул: – Даже страшно произнести ее стоимость.
– Серьезно?! – ужаснулась я и заерзала на месте, чувствуя, как из-под ног моих ускользает опора. – Правда, что ли, династия Мин? Вы меня разыгрываете!
– До шуток ли мне сейчас, Земляникина? Ты не вазу, ты сердце мне разбила! Ну да ладно, ваза все равно бесценная, так что ее стоимость великодушно учитывать не будем. Обойдемся тем, что остается. А что у нас остается? У нас остается около ста двадцати тысяч с учетом стоимости услуг клининговой фирмы, которой придется наводить тут порядок. Так что, Саша Суперстар, ты мне должна сто двадцать тысяч в отечественной валюте.
Егор опять уселся на стул и с видом бухгалтера, успешно подбившего баланс, смотрел на меня. У меня же похолодело в животе: и где я возьму такие деньги?.. Те сто двадцать тысяч, что у меня были, я отдала Елене Васильевне для поддержания штанов, то есть, чтобы не дать загнуться нашему приюту. А больше у меня не было, и взять было негде.
Барханов с интересом рассматривал меня, съежившуюся в неудобной позе в уголке дивана, со скованными наручниками за спиной руками, и задумчиво постукивал кончиками пальцев по спинке стула.
– Кстати, юная блогерша, ты кашу варить умеешь? – задал он неожиданный вопрос, перестав барабанить по стулу.
– Ка-к-кую кашу? – пробормотала я.
– Все равно какую: гречневую, рисовую, овсяную. На мясном бульоне и с протертым мясом.
– А чего тут варить-то? – ответила я, совершенно не улавливая смысла вопроса. Он надо мной смеется, что ли? – Конечно, умею.
– Прекрасно! – громкий аккорд всеми десятью пальцами по спинке стула прозвучал, как финальная точка. – Тогда, Земляникина, предоставляю тебе выбор: или вызываю полицию, а они сажают тебя в КПЗ, или беру тебя в рабство.
– Какое рабство? – опешила я.
Двадцать первый век на дворе! Слово «рабство» давно отнесено в раздел устаревших. От него пахнет книжной пылью и забвением.
– Как раз сегодня у меня помощница по хозяйству уехала в отпуск. У нее сестра заболела. Так что на целый месяц жилище мое осталось без присмотра. Звонить в агентство и просить новую домработницу не хочу. А кашу варить некому! Можешь занять место Валентины Петровны. Требуется мыть полы, пылесосить ковры, стирать, гладить, готовить. Зарплату я тебе платить не стану. Но будем считать, что за месяц ты отработаешь свой долг. Так что выбирай, что тебя больше устраивает.
Я с подозрением покосилась на хозяина охотничьего домика: странный он! Всё ли у него с головой в порядке?.. Какое рабство?.. Какая каша?..
Но перспектива очутиться в полиции оказалась столь пугающей, что я не раздумывая выпалила:
– Рабство!
– Правильный ответ! – удовлетворенно