Ведьма в Царьграде. Симона ВиларЧитать онлайн книгу.
осекся. Да что это с ним? Он, Свенельд, князь-посадник и первый на Руси воевода, сидит тут в темноте у реки да еще с котом разговаривает! Дожился.
Но кот слушал внимательно, даже мяукнул, словно отвечая. И вдруг замер, напряженно выгнув спину, зашипел сердито. Свенельд вскоре тоже различил некие отдаленные звуки. Как будто там пели – многоголосо и протяжно. Красиво пели. И, похоже, в том месте, где дом Малка в бору располагался. Причем пели так… Больше всего это походило на мелодичные напевы псалмов христианских.
Морок вдруг заурчал, завыл, как перед дракой, а потом стремглав кинулся прочь. А вскоре на тропинке показались какие-то силуэты. Люди шли неспешно, слышны были их негромкие, веселые голоса. Когда приблизились и увидели богатого витязя, стали кланяться. Без страха, даже приветливо.
– Благо тебе, хоробр. Доброго вечера тебе.
Он не ответил на их приветствие. Пусть будут довольны, что не погнал прочь. Сам же посчитал проходящих: человек восемнадцать их было. Все больше бабы в повоях[13] да платках нарядных, но и отроки были, даже трое сильных, плечистых мужиков, причем один с явной выправкой воина. Вроде обычные местные жители, но Свенельд догадался – почитатели Христа. Это о них Добрыня сказывал, что Малк их у себя привечает.
Свенельд пропустил христиан, посмотрел вслед. К нему со стороны дома подбежал Добрыня, веселый, тараторил, что он пока гостей проводит, а отец уже ждет гостя, рад ему. Да ладно, рад аж некуда, хмыкнул варяг. Или Малк не знает, что для Свенельда христиане в одной цене с лихоманкой?[14] И вот теперь Свенельд видел их у Малка, знает, что он якшается с этими… если не сам стал таким же.
Но при встрече Свенельд поздоровался приветливо. Малк стоял перед входом в дом, держа в руках зажженный каганец[15]. В его отсветах было заметно, как заматерел бывший ученик древлянских волхвов, раздался в плечах, отрастил небольшую бородку. Да и не положено женатому мужику без бороды. Одет Малк был небедно: рубаха с вышивкой на плечах и по подолу, пояс хорошей кожи, накинутая на плечи безрукавка подбита куницей, на ногах сапоги, как у какого купца. Но лекарь и впрямь был состоятельным, мог себе позволить жить в усадьбе с высокими скатами кровли, с широким, мощенным деревянными плахами двором, вокруг которого шел крепкий плетень. Хозяйские службы за домом были из толстых бревен, сам дом обмазан глиной и выбелен, ставни окошек в росписи цветной.
– Боярином смотришься, – пожимая ему руку, заметил Свенельд. – И холеный весь, даром что без женки с Масленицы живешь.
У Малка была все та же светлая, добрая улыбка, тот же ясный взор голубых глаз.
– Да ведь слуги у меня, вон и ключница моя Гапка со всем управляется.
Ключница тут же склонилась, приглашая гостя в дом, – ну чисто хозяйка рачительная. Когда-то купленная рабыней, она давно прижилась у супругов, сама стала выглядеть госпожой: и бока округлились, и в лице достоинство, и передник шелковой тесьмой по краю обшит.
– Не выдал
Повой – головной убор замужних женщин, своего рода шапочка с налобником.
Лихоманка – тяжелая болезнь, лихорадка.
Каганец – глиняный светильник.