Сказки. Фантастика и вымысел в мировом кинематографе. Антон ДолинЧитать онлайн книгу.
и внешние данные лежат в основе улучшенных, преувеличенных экранных копий.
Однако, будучи формально устремленным в будущее, в реальности этот проект возвращает и героев, и зрителей в ностальгическое прошлое, где нет мобильных телефонов и компьютеров – за информацией бегут в библиотеку, а сообщения передают при помощи рации. Парадокс в том, что, эксплуатируя эстетику раннего французского нуара, режиссер отказывается от моральной двойственности героев этого жанра, перенося живописный принцип рисунка Эрже (так называемой четкой линии) в саму интригу, где, в отличие от комикса, черное – всегда черное, белое – всегда белое, злодеи неизменно коварны, а герои героичны. «Приключения Тинтина» пропитаны ностальгией, но не по реальной вселенной, отраженной в альбомах Эрже, а по идеалистическому прошлому, которое может существовать лишь в сознании ребенка. Спилберг держится за этот психологический атавизм, культивирует схематизм и возвращается к архетипам приключенческого «pulp fiction», которые даже для Эрже были лишь предметом стилизации. А технологии становятся на службу этой задаче. Так, Сахарин и Хэддок, вспоминая о бое на шпагах, который затеяли их предки, начинают поединок на подъемных кранах, карикатурно иллюстрируя применение сложных гаджетов для детской игры в пиратов.
Зато от других игр, которыми Спилберг увлекался в последние двадцать лет, он демонстративно отказывается. Режиссер специально вводит в фильм Бьянку Кастафьоре (в комиксах, положенных в основу сценария, ее не было): чтобы в гротескной сцене оперного концерта дезавуировать, во-первых, возвышенное искусство (возвышенное без кавычек, ибо арию за кадром поет сама Рене Флеминг), а во-вторых, ради концепции «любовь – двигатель сюжета». Других женщин или иных квазиэротических коннотаций в картине нет, и выбор арии именно из «Ромео и Джульетты» Гуно демонстрирует откровенно прикладной характер романтического контента в кинематографе Спилберга: необычайно высокий и пронзительный голос «миланской соловушки», дрожащий и вибрирующий от нежных чувств, необходим лишь для того, чтобы взломать пуленепробиваемое стекло, за которым скрыта желанная модель фрегата.
Потерпев очередное поражение от хитроумного Сахарина, Хэддок упрекает отчаявшегося сотоварища: «Тинтин, вы же оптимист!» – «Я реалист», – мрачно отвечает репортер. «Реализм – для малодушных трусов», – уверенно парирует капитан. Похоже, Спилберг, так тяготевший к реализму в «Спасти рядового Райана» или «Мюнхене», ныне солидарен с Хэддоком.
«Приключения Тинтина» – глобальный ревизионистский проект, в котором Спилберг взламывает или даже взрывает свой имидж 1990–2000-х, возвращаясь на новом уровне к мотивам самых детских, бездумных, непретенциозных и гениальных своих картин. Вневозрастной Тинтин – это и искатель артефактов Индиана Джонс, и ребенок-взрослый Джим из «Империи солнца», и Питер Пэн из «Крюка», и Фрэнк из «Поймай меня, если сможешь», и даже обитатель вымышленного мира Наворски из «Терминала». А Хэддок,