Лесник для Флоры. Яна ТарьяноваЧитать онлайн книгу.
приехать летом и помочь в очистке озера – как будто мало их раз в год видеть! – совет директоров голосовал за увеличение бюджета фестиваля, и Имре всерьез подумывал о том, что нужно переводиться на другой участок. Не трепать себе нервы, не ждать марта с содроганием, не скрипеть зубами при появлении первых снегоходов на берегу озера. И не кривиться при виде городских шаманов – ленивых старцев, практически утративших силу, и соглашавшихся повеселить толпу камланием.
Коллеги сначала недоумевали – «тебе кошечек прямо под заимку привозят, хватайся за шанс познакомиться и пошалить!» – а потом начали ехидничать, обзывая Имре бобылем и угрюмцем. Не объяснять же, что на втором по счету фестивале и познакомился, и пошалил, правда, дальше необременительного романа дело не зашло – сотрудница этнографического центра не пожелала переезжать на заимку среди тайги, а Имре не захотел возвращаться в Ирбисск. Мог бы – и работу в городском управлении предлагали, и место в доме у родителей нашлось бы на первое время. Но этнографиня слишком сильно давила, руководствовалась только своим удобством, не спрашивая, что хочет Имре. На этом отношения и зачахли. А на третий фестиваль уже повалили сотрудники «Ирбала», желавшие не столько встретить новый год на природе, сколько угодить совету директоров, демонстрируя поддержку инициативы. Менеджеры среднего и высшего звена ухитрялись проваливаться под крепкий лед, пытаясь доехать к островку на снегоходах, терялись в трех пихтах, обмораживались, травились полусырым омулем, после чего устраивали истерики и вызывали санитарные вертолеты.
От года к году становилось всё хуже – дважды приезжал кто-то из директоров с неимоверным количеством охраны, а дорогу к озеру начали расчищать, чтобы привозить туристов автобусами. Уже сейчас, в начале марта, у Имре заранее начинала болеть голова – будет шум, музыка, фейерверки, вертолеты…
«Хватит. Переведусь, – сказал себе он. – В середине лета напишу заявление, чтобы присмотреться к новому участку осенью. Нужно умилостивить духов леса, пообещать им, что буду работать для того, чтобы тайга похорошела. За первую зиму станет ясно – приживусь или нет. Если не признают – выгонят».
Приняв решение, Имре повеселел. Прошел на кухню, проверил давление в газовом баллоне, зажег плитку. Под руку попалась чечевица из продовольственного пайка – прозрачные пластмассовые бутылочки, тускло-оранжевые полузернышки. Имре высыпал чечевицу в миску, помыл, выгреб мокрую массу в сковороду, долил воды и поставил будущую еду на огонь. Покопавшись в кладовке, он снял с полки большую банку говяжьей тушенки – лесохозяйственное управление баловало инспекторов разнообразием продуктов – и решил, что этого хватит для сытного ужина. Чечевица быстро закипела, забулькала под крышкой. Имре сел, подперев подбородок кулаком, и засмотрелся на голубые лепестки огня.
В памяти заворошилось глубоко спрятанное – холодный взгляд той, которая ему действительно понравилась. Голубые глаза выражали