Дневник одного плавания. Сергей ВоробьевЧитать онлайн книгу.
я уж не говорю, а о греках тем более). Они, как и все нормальные люди, зашторивают свои окна по вечерам (в отличии от многих скандинавов и голландцев) и переходят улицы на красный сигнал светофора, если это не угрожает их жизни. У французов нет той роботоподобности, которая явно или менее явно проявляется у большей части североевропейцев.
Как-то один бывший партийный функционер советского разлива, ещё в свою партийную бытность, выразил крамольное для того времени мнение, что, дескать, французская демократия самая демократичная в мире. А кто-кто, но наши партфункционеры понимали толк в чужих демократиях. В своей, правда, не могли разобраться. И всё это они связывали с влиянием Великой французской революции и её последствиями. В итоге французская демократичность захлебнулась в потоке мигрантов со всего света, а особенно из Африки и стран Ближнего Востока.
Вернёмся к сравнениям. Посмотрите, к примеру, как работает шведский докер и французский докер. Швед обязательно будет запакован в фирменную робу, на голове каска, на ушах звукоизолирующие наушники, все движения строго регламентированы, будто работа происходит по заранее вложенной в него программе: монотонно, чётко, но скучно. Француз в этом плане – свободный художник: вместо робы джинсы и клетчатая рубашка, вместо каски берет или кепка, и работа для него не обязанность, а как бы дружеская помощь между двумя кружками пива. И обедают они по-разному. Швед бредёт в портовую столовую за комплексным обедом, а француз раскладывается тут же на причале на сваленных штабелем паллетах: откупоривает бутылку сухого столового вина, распределяет по газете сыр, хлеб, маслины, вяленое мясо и начинает всё это с аппетитом уминать. Не подумайте только, что этот швед и этот француз работают вместе. Шведа я подсмотрел в Линчёпинге, а француза в Нанте.
10.05.1993. Атлантика, на подходах к Lisboa
Состав экипажа. – Особенности карточной игры в подкидного дурака. – Трёшка, сёмка, тузец. – Боцман – козёл отпущения.
На нашем корабле ощущается катастрофическая незаполненность досуга. Наш экипаж – это всего 10 человек: три штурмана (вместе с капитаном), три механика, три матроса (вместе с боцманом и радистом), и один кок. Кроме кока, все стоят четырёхчасовую вахту с восьмичасовым промежутком до следующей вахты, т. е. система «четыре через восемь», годами устоявшаяся на флоте.
Поскольку единичные книги и журналы, оказавшиеся по случаю на судне, все перечитаны, а занять себя чем-то другим не хватает фантазии и энтузиазма, то свободный от вахт народ собирается в каюте второго механика и, прокуривая сигарету за сигаретой, режется в подкидного дурака. Причём новая, почти не играная колода карт, оставленная прежним экипажем, через полтора месяца интенсивных боёв превратилась в некие лохмотья, но продолжала служить любителям азартных игр верой и правдой. Если вера и правда употребимы к этому случаю.
Прелюдия игры обычно происходит в столовой команды: отужинав, потенциальные игроки высиживают ритуальную паузу, ковыряют зубочистками в