Моя еврейская бабушка (сборник). Галия МавлютоваЧитать онлайн книгу.
меня полное наличие всякого отсутствия кэпэдэ.
Моя тирада окончательно разозлила Петрова.
– Вот что ты сказала? Что, а? Абракадабру какую-то!..
– А ты на меня голос не повышай, дома на жену ори, хоть заорись, – ледяным тоном посоветовала я, с трудом сдерживая гнев.
В кабинете повисла тяжелая и черная пауза. За полгода паузы у нас бывали всякими, но непременно цветными. Особенно мне нравились ярко-красные, лучистые, но сегодня пауза имела черно-квадратную окраску. Тяжко!
Я подошла к Петрову и выдернула из-под его руки сводку, пробежала глазами текст и швырнула распечатку обратно на стол.
– Так это какой труп? Она совсем не труп. Тетка умерла у себя дома, самой доброй смертью, какая бывает на свете! – Я смотрела на Петрова с нескрываемой ненавистью. – В присутствии законного мужа, между прочим. Да и не молоденькая она уже. Пора и на покой! Судя по сводке, муж покойной вел себя прилично, жену не бил, не топил ее в ванне, не рубил топором и не травил ядом. Что ты ко мне прицепился, Петров, с этим твоим женским трупом? Мне и без вас с трупом работы хватает. Я еле на ногах стою. Скоро в обморок упаду. И не ори на меня, у меня тоже деньги закончились. А есть хочется!
Петров медленно приподнялся над столом. У меня похолодело внутри. Перед получкой с напарником лучше не связываться. Нельзя напоминать о безденежье. Все намеки и разговоры о пустом кармане действуют на него как красная тряпка на разъяренного быка.
– Между прочим, муж покойной женат в восьмой раз. И все его жены умирают в его присутствии, оставляя ему свои квартиры вкупе с мебелью в безвозмездное, как ты понимаешь, пользование, – провозгласил Петров, грозно нависая над столом.
– Откуда ты знаешь? – невинным тоном поинтересовалась я, с трудом унимая бушующие эмоции.
– Шеф сказал.
– Ну ладно, раз шеф сказал, давай сходим, поговорим с мужем, раз ты на этом настаиваешь, только не злись, – выдавила я из себя вполне миролюбивым тоном.
Петров кивнул, неразборчиво пробормотал что-то вроде: «сходим-сходим» и плюхнулся на стул. Наступила сиреневая тишина. Этот цвет означал у нас примирение, пусть временное, зато на душе спокойнее стало. Я позвенела пустыми баночками из-под сахара, перетрясла пакеты, скопившиеся в ящиках стола, но ничего съестного в них не обнаружила.
– Валер, я сбегаю в следствие, одолжу деньжат, а ты выходи через двадцать минут, вместе сходим к безутешному вдовцу, потом я в магазин сбегаю, у нас же шаром покати, – сказала я, выглянув из-за закутка.
Он кивнул в ответ. Я накинула куртку и выскочила за дверь. Мне уже сорок лет, но я давно разучилась ходить. Я все время куда-то бегу. Иногда хочется остановиться и подумать. О чем? Хотя бы о незадавшемся замужестве, но… Мне некогда думать о себе. Что там о себе, о судьбах человечества нет времени задуматься! Вот почему люди изо дня в день время стремятся друг друга убить? Хотят извести один другого чем угодно – словом, делом, руками и разными тупыми и острыми предметами… Живут вместе, улыбаются друг другу, спят на одной