Освобождение Ирландии. Александр МихайловскийЧитать онлайн книгу.
не могли бы вы уделить мне несколько минут перед обедом и рассказать о себе, о том, как вы бежали в Англию, а еще про ваши планы на будущее – для статьи в нашем «Южном кресте»?
Он внимательно посмотрел на меня, вздохнул и начал рассказывать. Говорил он четко, лаконично и весьма занимательно – я слушал его с раскрытым ртом, боясь пропустить хоть слово. Рассказанное им, пусть не столь хорошо изложенное, можно прочитать в моей статье в первом номере «Южного креста».
Но больше всего меня поразила история о том, как он тогда бежал с Юга, когда все остальные твёрдо решили положиться на обещания янки (я вдруг с удивлением обратил внимание на то, что и сам я про себя обзываю всех северян так, хотя, конечно, настоящие янки – это жители Новой Англии и Коннектикута, в частности, те, среди которых я прожил последние несколько лет).
– Ну, я и подумал тогда, что слишком уж моя физиономия всем знакома, – рассказывал мистер Бенджамин, – ведь мой портрет зачем-то поместили на двухдолларовую бумажку, как я ни сопротивлялся этому… Ведь меня вполне могут опознать и, возможно, выдать янки. Ну, я и нашел выход. Моим кузеном был цирюльник в Аббевилле в Южной Каролине, последнем оплоте Юга. Вот я ему и говорю: «Сэм (его зовут так же, как и тебя), подстриги меня так, как сейчас стригутся во Франции». А он мне и отвечает: «Так откуда я знаю, как они там ходят…» С грехом пополам нашли мы французский журнал пятилетней давности. Он положил его перед собой и начал стричь меня. И подстриг – выбрил все, кроме бакенбардов, и одежду почти такую же нашел – его тесть работал старьевщиком там же, в Аббевилле… Я на радостях оставил ему почти все деньги. А он мне еще все говорил, мол, ты что, дурак, тебе они больше будут нужны. И все удивлялся – дескать, ерунду ему говорили, что все евреи скупердяи… Пришлось сложить все в узелок и оставить ему записку, что, мол, пусть возьмет себе все это и передаст часть другой моей родне. Оставил я себе ровно столько, чтобы до Англии добраться – там-то, как мне казалось, я всяко встану на ноги… Купил билет третьего класса на юг, во Флориду. Когда со мной хотели заговорить в поезде – отвечал по-французски, мол, «же не парль па англе» – не говорю по-английски… А когда напротив меня устроился мулат из Луизианы, у которого французский был родной, тот мне он сразу сказал, мол, сразу видно, что ты не наш, а француз из метрополии, у нас говорят не совсем так… Конечно, зря я тогда в Париже переучивался с луизианского диалекта на парижский. Уже во Флориде, на подходе к станции Монтичелло, я услышал, что на следующей станции – Мадисон – стоят янки и всех пассажиров проверяют. Ну, я и сошел в Монтичелло, купил там лошадь и отправился к Арчибальду Мак-Нилу, которому тогда принадлежала плантация Гэмбл в Эллентоне. Я его лично не знал, но был наслышан о нем. Мак-Нил был контрабандистом, ходил часто, то на Кубу, то на Багамы, а после начала войны стал патриотом и поставлял армии оружие и боеприпасы, купленные то у испанцев, то у англичан на Багамах. Не забывая, конечно, и о себе. Приезжаю я к нему, подумав про себя, что, мол, возьмет он и сдаст меня янки. А тот, увидев меня, обрадовался и сказал: «Мистер Бенджамин, добро