Черный тюльпан. Учитель фехтования (сборник). Александр ДюмаЧитать онлайн книгу.
резкие блики, отражая двойной свет лампы Розы и фонаря Грифиуса.
Но чего не смог бы передать на своем полотне и величайший живописец, так это страдальческого выражения, мелькнувшего на лице Розы, когда она увидела красивого бледного молодого человека, медленно поднимающегося по лестнице, и поняла, что это к нему относилась зловещая фраза ее родителя: «Вас ждут наследственные покои».
Это зрелище было мимолетным, оно мелькнуло и пропало куда быстрее, чем мы успели бы его описать. Грифиус продолжал свой путь, Корнелис поневоле следовал за ним, и через пять минут они вошли в камеру, описывать которую нет нужды: читатель уже с ней знаком.
Грифиус пальцем показал узнику на ложе, где столько выстрадал мученик, всего несколько часов назад отдавший Богу душу, и ушел, прихватив свой фонарь.
Корнелис, оставшись один, бросился на кровать, но уснуть не мог. Его взгляд был неотрывно прикован к узкому оконцу, забранному железной решеткой, – единственному источнику света, проникающего в камеры Бюйтенхофа. Он видел, как за деревьями начал пробиваться бледный луч рассвета, первый из тех, которыми в дневные часы небо окутывает землю, словно белой мантией.
Ночью же мимо замка то и дело пролетали на всем скаку чьи-то быстрые кони, слышалась тяжкая поступь патруля по маленьким круглым булыжникам мостовой, и фитили аркебуз вспыхивали под порывами западного ветра, отбрасывая на окна тюрьмы свои прерывистые блики.
Но когда занимающаяся заря посеребрила кровли домов, Корнелис, которому не терпелось узнать, есть ли вокруг него хоть что-нибудь живое, подошел к окну и обвел печальным взглядом открывшуюся перед ним картину.
В дальнем конце площади на фоне бледно окрашенных домов торчало черноватое бесформенное нечто – подернутое утренним туманом, это корявое сооружение казалось темно-синим.
Корнелис узнал очертания виселицы.
На ней болтались два лоскута – уже не тела, а скелеты, но все еще окровавленные.
Добрые жители Гааги искромсали плоть своих жертв, но потрудились приволочь и подвесить здесь то, что осталось, как двойной повод для надписи, темнеющей на гигантской доске.
Своими зоркими глазами Корнелис смог разглядеть следующие строки, наляпанные жирной кистью какого-то мазилы:
«Здесь висят великий негодяй, по имени Ян де Витт, и его брат, мелкий жулик Корнелис де Витт, два врага народа, но большие друзья короля Франции».
У Корнелиса вырвался крик ужаса, в порыве лихорадочного протеста он руками и ногами забарабанил в дверь, да так быстро, с такой силой, что взбешенный Грифиус примчался со своей громадной связкой ключей.
Тюремщик отпер дверь, изрыгая ужасающие проклятия на голову узника, побеспокоившего его в неурочный час.
– Ах ты черт! – крикнул он, врываясь в камеру. – Новый де Витт не лучше прежних! Похоже, все де Витты одержимы дьяволом!
– Сударь,