Слишком личное. Наталья КостинаЧитать онлайн книгу.
мы уже пробовали, достаточно. Да ей что в Крым, что на Колыму – лишь бы действительно уехать отсюда. Поскорее!
– …и в море купаться…
– Когда ехать, Василий Степаныч? – прервала она поток бухгалтерского краснобайства, от облегчения льющийся из начальства как из ведра.
– Через неделю, Аринушка, через неделю. Документики выправим тебе, и поедешь, милая…
Он еще что-то говорил, но она уже совсем его не слышала. Через неделю! Плохо, что не завтра, не сейчас. Но и хорошо, что не через две.
– Из райцентра через неделю состав пойдет, там переселенцев всех из района собирают… А в райцентр, что ж, как документы выправим, в райцентр хоть и в воскресенье поезжай. А завтра выходной тебе дадим, отдохнешь чуток перед дорогой, а в центре и приоденешься. Подъемные тебе выпишем, девушка, проездные, копытные, фуражные… Ха-ха-ха! – От осознания, что скользкое это дело так быстро и хорошо сладилось, смеялся и балагурил бухгалтер, довольный собой, как будто только что свел вчистую сомнительный годовой отчет. Да и в самом деле, тяжело дались ему эти проклятые четыре стожка клеверного сена.
Воскресенье было послезавтра, и до него еще нужно было дожить, дождаться документов и каких-то там подъемных. Вчера еще она думала, что не доживет до воскресенья. А сейчас была уверена, что проживет еще долго, очень долго. И на Ведьмино озеро она больше не пойдет. Никогда.
Из райцентра тронулись не через неделю, а только через десять суток. Она лихорадочно считала дни, проклятая свадьба, казалось, слышна будет и здесь, за сорок километров сплошного бездорожья. Ей все время мерещились чужие взгляды за спиной, шепотки, хотя от их села ехала она одна и сплетничать о ее неудавшейся судьбе было некому. Однако ее мучила нервная бессонница, да и без нее она, привыкшая к одиночеству и свежему воздуху, не смогла бы уснуть в душной, жарко натопленной комнате, в которой храпели, всхлипывали два десятка женских душ, под боком у многих из которых среди ночи просыпались и плакали маленькие дети. Если она останется здесь до свадьбы… она старалась не думать об этом, не вспоминать, но внутри все дрожала какая-то натянутая до предела струна…
Зарядили дожди, осень – сразу холодная, дождливая – сменила затянувшуюся теплынь бабьего лета. Вовремя съехавшиеся переселенцы дожидались последних, запаздывающих, тащивших по сплошным хлябям нажитой годами скарб. В отличие от Арины Сычовой, у которой за душой ничего не было, люди, отрываясь от родной земли с мясом, волокли на себе все: чугуны, топоры, пилы, лопаты, детские люльки, даже то ветхое тряпье, что давно пора было выбросить, но рука не поднималась – свое, нажитое, кровное… Каждому переселенцу обещали жилье, но почти никто, как и Арина, в это не верил. Мыслимое ли дело – домá, что ли, как грибы растут в этом ихнем Крыму? И для чего, если не осваивать его, как когда-то Сибирь, их туда сгоняли? Мягко стелили, да жестко, должно быть, будет спать. Однако все они, согласившиеся