Слишком личное. Наталья КостинаЧитать онлайн книгу.
что главное в жизни – это кулаки. И попрошайничать научится. И клей начнет нюхать, чтоб сбежать от проклятой реальности, чтоб забыть, кто он и что он…
Капитан стиснул зубы так, что заломило в висках, и сглотнул набежавшую горькую слюну. Ну зачем он ввязался в это дело? Ведь следачка правильно заметила – фигурантка неадекватна. Она в этой своей неадекватности, а также в состоянии аффекта может наговорить такого, что расхлебывать придется одному ему. Может, она уже сейчас душевной девушке Ритке Сорокиной все и выложила: зашел, мол, ваш сотрудник, взял топор, обмакнул в кровь, велел сказать, что муж кинулся с топором, а она только оборонялась. Ритка из нее все выудит, Ритка может. Пожалеет по-бабьи, а сама все под протокольчик – пожалуйте, подпишите. Я тебя, милая, пожалеть хочу, вытащить… А сотрудник ваш вот тоже меня жалел… А он вам, девушка, простите, кто? А, простите, девушка, никто. Конь в пальто. Первый раз в жизни его вижу.
Первый раз в жизни он сделал такую глупость – перетасовал уже лежащие на столе карты, сдал этой несчастной штукатурше вместо явного проигрыша на руки козырного туза, как заправский шулер. Да, как ни рассуждай – он и есть надувала – помогает убийце уйти от правосудия. Игорь снова стиснул зубы и даже остановился – такая была в этом самом правосудии, которое все они сегодня, и вчера, и каждый день были призваны защищать и осуществлять, ложь, такая фальшь! И само правосудие – дорогая вещь, оно не для всех, не для каждого. Для одного оно есть, а для другого – извините, гражданин, не лапайте руками, отойдите от витрины, и вообще, вашего размера больше нет. Заходите завтра. Да, закон – что дышло: куда повернешь – туда и вышло, вспомнилось ему, как говаривал когда-то его дед. Все правильно говорил. И все, все они к этому привыкли, никто уже ничего не замечает. Каждый день по чуть-чуть, понемножку – и вот, совершив поступок, которым можно было бы гордиться, он переживал, что сделал ужасную глупость. Ну кто, кто она, спрашивается, ему такая, эта штукатурша?! Господи, какие были у нее глаза… И у этого ее мальца на фотке. А, ладно…
Он и не заметил, как дошел до собственной двери. Удивленно остановился, осмотрелся, как будто попал в это место впервые. Неужели здесь он и живет? Исписанный маркером лифт, грязная, зашарканная плитка пола, голубые масляные панели с наведенной поверху рваной фиолетовой каймой, пыльная дверь с жестяным номерком и двумя разрезами на черном потрескавшемся дерматине. И это его дом, его пристанище. Именно сюда он возвращается каждый день… Господи, как он устал… Васильковые, только на прошлой неделе обновленные ЖЭКом панели блестели, еще не украшенные ни одной похабной надписью, и от этого было так голо и бесприютно, как будто здесь и не жил никто… Тупо целились в капитанское тулово черные дула глазков с четырех сторон, нахально торчала вата из разрезов. Он так глубоко вдохнул, как будто ему не хватало воздуха, и длинно