Человек на закате. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.
в отношениях с музеями.
Что люблю себя, я не таю,
и любовь эту глупо гасить;
только жаль – на могилку мою
не смогу я цветы приносить.
Конечно, слабость, вялость, квёлость —
вполне сезонная беда,
но жаль душевную весёлость,
ушла мерзавка и балда.
А жизнь моя была весьма легка,
отвержен и гоним я сроду не был,
и густо покрывали облака
высокое безоблачное небо.
Когда существование плачевное
заметно приближается к концу,
то средство наиболее лечебное —
прильнуть после стакана к огурцу.
Я вставить хочу эту строчку
в заветный житейский канон:
бедняга, кто пьёт в одиночку, —
умрёт в одиночестве он.
Есть у любого старикашки,
то стопкой высясь, то горой,
разнообразные бумажки,
что он мыслитель и герой.
У старости прекрасна безмятежность,
любовь к заплесневелым анекдотам
и душу разрывающая нежность
к потомкам – фраерам и обормотам.
Светясь остатком силы и огня,
пою свои сомнительные арии,
но ордер на изъятие меня
уже лежит в небесной канцелярии.
Искусство стареть
Не двигается время наше вспять,
но в некие преклонные года
к нам молодость является опять
и врёт, как лихо жили мы тогда.
Мы содержимся в холе и неге,
мы хранимы семьёй, как алмаз,
только мха молодые побеги
всё равно прорастают из нас.
Мой дом зарос холмами книг,
и душно спать к утру,
но окажись я вдруг без них,
я ссохнусь и умру.
Ужели допалил я мою свечку
и кончились пути мои кривые?
Но времени шуршащую утечку
недавно я почувствовал впервые.
Смешно в закатной нашей драме
играть надрывно и всерьёз:
уже маразм не за горами,
и гнусно ширится склероз.
Нет, мы у судьбы не слепые рабы,
устроено так мироздание,
что если не ждёшь ничего от судьбы,
она утолит ожидание.
Прощусь покуда с мыслями угрюмыми
и стану о былом писать моём:
былое, разукрашенное думами,
роскошным выливается враньём.
Сезоны тянутся, меняясь,
бесшумно шар земной вращается,
и, год от года удлиняясь,
моя дорога сокращается.
Мне часто снятся умершие люди —
знакомые, приятели, родня,
как будто тени кончившихся судеб
о чём-то упредить хотят меня.
В давние мальчишеские лета
я читал запойно и подряд,
и в меня втекла отрава эта,
и в судьбу залился этот яд.
Изрядно время обломало
лентяя, пьяницу и лоха:
я хоть и знаю очень мало,
но