Синеокая моя Русь. Александр КовшиковЧитать онлайн книгу.

      Деревенька…

      Ливни скоро.

      Даль осенняя тиха.

      Доски старого забора

      Гладит веточкой ольха.

      Сапоги свои надену,

      Помолюсь на образа,

      И теперь мне хоть в геенну,

      Грязь дорожную меся.

      Выйду нынче спозаранку.

      Дверь в избушку подопру.

      Осень скатерть-самобранку

      Расстелила мне в бору.

      Бездорожье – не проблема.

      «Нам ли горе горевать?

      Мы ж крестьяне, не богема…» —

      Говорила часто мать.

      Ай да ширь, не хватит слога,

      Чтобы радость описать.

      И родник в утробе лога,

      Словно Господа печать.

      И дурманит ветер прелью,

      И фата берёз желта,

      И звучит виолончелью

      Песнь прощальная дрозда.

      Разлилось отдохновенье

      В сжатом поле по стерне.

      И заметно удивленье

      У сороки на сосне.

      Раскричалась, дескать, охти,

      Потревожил мой покой.

      Что ж теперь, кусать мне локти?

      – Ишь ты, цаца, «рот с дырой».

      Не спеша бреду, смакую

      Радость с грустью пополам.

      Дал же душу Бог большую

      И любовь к родным краям.

      Век бы здесь ходил-скитался,

      Целовал родник взасос,

      И дышал – не надышался

      Прелым запахом берёз.

      А знаешь, Бабушка Яга

      Совсем не древняя старуха,

      Не злая, да и не карга —

      Не верь побáсенкам и слухам!

      Я как-то раз под Новый Год

      Домой в деревню возвращался,

      Шёл прямо лесом, не в обход,

      Вдруг в самой чаще оказался.

      А тут ещё, мне на беду,

      Метель со снегом разыгралась.

      Темно, как будто бы в аду,

      В сугробах тропка затерялась.

      Вдруг вижу: словно светлячок

      Зовёт к себе сквозь лапы елей,

      Такой забавный огонёк,

      Пошёл к нему – я парень смелый!

      Прошёл валежник, сухостой

      И оказался средь полянки,

      Гляжу: избушка предо мной…

      И тут душа нырнула в пятки!

      Ведь это Бабушки Яги

      Избушка на куриных ножках,

      Теперь хоть стой, а хоть беги, —

      Здесь на неведомых дорожках

      От этой злюки не уйти,

      Поймает, в печку запихает,

      А после косточки мои

      На пару с лешим обглодает.

      Но делать нечего, стучусь,

      А то уже замёрз безмерно,

      Зубами клацаю, трясусь,

      А на душе боязнь и скверно.

      Открыла женщина в годах,

      И без клыков, и не старуха,

      Без костылей, на двух ногах,

      Улыбка с уха и до уха.

      Прошу:

      – Пустите ночевать,

      У