Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира. Валерио Массимо МанфредиЧитать онлайн книгу.
завоевывать внимание Александра и его товарищей. Тем не менее считалочка, возвещавшая о его прибытии в класс, продолжала звучать в царских палатах:
Эк кори кори короне!
Эк кори кори короне!
Вон идет, идет ворона!
Вон идет, идет ворона!
Гефестион тоже вместе с Александром слушал стихи Гомера, и двое юношей, затаив дыхание, воображали себе эти необычайные приключения, эту захватывающую историю о великой войне, в которой участвовали самые сильные в мире мужчины, самые прекрасные на свете женщины и даже боги, вставшие на ту или другую сторону.
Александр уже прекрасно сознавал, кто он такой, и не сомневался, что вселенная вертится вокруг него. Он хорошо знал, к какой судьбе следует себя готовить.
Ему приводили примеры героизма и преодоления трудностей, чести и уважения к данному однажды слову, к самоотверженности вплоть до отвержения жизни. И мальчик изо дня в день все больше погружался в это – не вследствие усердия и прилежания, а по своей природной склонности.
Постепенно он становился сильнее. Та часть его натуры, что была унаследована от воинственной агрессивности отца, заставляла Александра вдруг вспыхивать, как молния. И в то же самое время царевича, как и его мать, очаровывало все двусмысленное и мистическое, в нем жило ее любопытство к неведомому, ее жадность к таинственному.
К матери он питал глубокое пристрастие, почти нездоровую привязанность; к отцу же испытывал безграничное восхищение, которое, однако, с течением времени постепенно сменялось духом соперничества, и этот дух становился все сильнее.
Приходившие изо дня в день известия о победах Филиппа словно бы даже огорчали Александра, а не радовали. Он начинал думать, что, если отец все завоюет, ему самому не останется места, где можно проявить свою доблесть и мужество.
Он был еще слишком молод, чтобы представлять, как велик мир.
Иногда, вместе с товарищами приходя на урок к Леониду, Александр случайно встречал мальчика лет тринадцати-четырнадцати меланхолической наружности, который быстро удалялся, не задерживаясь, чтобы поговорить.
– Кто этот мальчик? – спросил он как-то раз у учителя.
– Это тебя не касается, – ответил Леонид и поскорее перевел разговор на другую тему.
Самым горячим желанием Филиппа с тех пор, как он стал царем, было ввести Македонию в эллинский мир, но он прекрасно понимал, что достичь этой цели можно только силой. Ради этого он сначала направил всю энергию на то, чтобы превратить свою страну из территории, где живут пастухи и скотоводы, в современную державу, вывести ее из племенного состояния.
Царь велел распахать равнины, пригласил искусных земледельцев с островов и из греческих городов Малой Азии, усилил добывающую активность на горе Пангей, извлекая из тамошних копей до тысячи талантов[6] золота и серебра в год.
Он установил свою власть над племенными вождями и привязал их к себе