Западня. Мелани РаабеЧитать онлайн книгу.

      До мрака, до своего ухода, когда я была сильной и жила в реальном мире, я себя так чувствовала в начальной стадии какого-нибудь особенно злостного гриппа. Но сейчас у меня не грипп. Сейчас у меня – депрессия, которая случается всякий раз, стоит подумать об Анне и тех событиях, чего я в нормальном состоянии тщательно избегаю.

      Так долго я жила спокойно и все мысли о сестре подавляла в зародыше. И вот сегодня – опять. Так долго, что – казалось бы, но нет – рана не затянулась. Время – плохой лекарь, шарлатан.

      Я понимаю, что надо что-то предпринять, пока не поздно, пока еще я окончательно не погрузилась в этот депрессивный водоворот, который затянет меня в полную черноту. Понимаю, надо поговорить с врачом, чтобы он прописал что-нибудь, но не могу набраться духу. Усилие кажется мне невероятно огромным. И потом, не все ли равно? У меня всего лишь депрессия. Я вообще могу просто лежать в постели. Какая разница? Если я не выхожу из дома, почему я должна выходить из спальни? Или вылезать из кровати? Или менять место, на котором сейчас вот лежу? День кончается и ему на смену приходит ночь.

      Конечно, можно кому-нибудь позвонить. Например, Норберту. Он приедет. Он не просто мой издатель. Мы друзья. И если бы мышцы лица могли двигаться, я бы улыбнулась при мысли о Норберте. Помню нашу последнюю встречу. Мы сидели на кухне, я сделала спагетти с соусом болоньезе собственного приготовления, и Норберт рассказывал об отпуске на юге Франции, о делах в издательстве, об очередных причудах жены. Норберт чудесный, громкий, жизнерадостный, неиссякаемый источник всяких историй. Он смеется лучше всех в мире. Лучше всех в обоих мирах, если быть совсем точной.

      Норберт называет меня своей экстремофилой. Когда он меня так первый раз назвал, пришлось даже погуглить. И я удивилась, насколько он прав. Экстремофилы – это организмы, приспособленные к жизни в экстремальных условиях, они могут переносить воздействие враждебной окружающей среды. Могут жить в страшной жаре или зверском холоде. В полном мраке. В условиях радиации. В кислоте. Или даже, а собственно это Норберт и имел в виду, – в полной изоляции. Экстремофила. Мне нравится это слово, и мне нравится, когда он так меня называет. Получается, будто бы я все это сама устроила. Словно мне нравится вести такой образ жизни. Будто бы у меня есть другой выбор.

      А на самом деле весь мой выбор – лежать на левом боку или на правом, на животе или на спине. Прошел день или два. Я вся измучилась, пытаясь ни о чем не думать. Время от времени встаю, подхожу к стеллажу во всю стену спальни, беру пару томов, кладу на кровать, ставлю на автоповтор любимый альбом Билли Холидей и снова забираюсь под одеяло. Слушаю, листаю, читаю, пока не заболят глаза и музыка полностью не расслабит меня,