За пределами безумия. Опыт шести бардо. Чогьям Трунгпа РинпочеЧитать онлайн книгу.
вторгается, никто не пользуется ею в своих интересах. У вас есть свое пространство; у вас есть свое место. Это очень определенная штука: вы одни и можете позволить себе быть тем, что вы есть, торопиться туда незачем. Это фундаментальное пространство, пространство первичное – предельное, основополагающее пространство.
У.: В обычной жизни человек, как правило, не может себе позволить быть тем, что он есть, или поступать так, как ему хочется, для себя самого, потому что это связано со многими другими людьми и может получиться очень эгоистично.
Т. Р.: Дело не в том, что нужно ставить себя в центр. Если вы можете себе позволить быть тем, что вы есть, это само собой означает, что вы способны принять других как своих гостей. Поскольку земля, по которой ступают ваши гости, безопасна, никто сквозь половицы не провалится. Это крепкий, добротно выстроенный дом, ваш собственный дом, и людей в нем можно принимать с радушием. Им там уютно, люди чувствуют себя желанными гостями, а потому со своей стороны им и сопротивляться больше незачем. Это взаимопонимание. Видите ли, люди в целом улавливают определенные психические вибрации, которые вы выдаете наружу, и прежде чем вы обменяетесь словами, происходит некая встреча двух психик. Так происходит непрерывно.
У.: Не могли бы вы развить мысль о важности изучения шести состояний бардо в связи с медитативным переживанием?
Т. Р.: Вам незачем стягивать их воедино: это один и тот же опыт. Однако шесть видов бардо – это переживания вне медитации, аспект медитации-в-действии. Сидячая медитация – бытование, способ бытования в открытом пространстве, так возникает чистый белый холст, чтобы на нем писать картины. То есть они друг друга дополняют.
У.: Как говорит Эванс-Вентц в «Тибетской книге мертвых»[4], разнообразные книги мертвых есть во многих культурах. Описываемые в этих книгах переживания – это вдохновенные притчи или же действительный опыт и мы тоже можем его получить?
Т. Р.: Видите ли, все древние традиции, будь то египетская, или тибетский бон, или японский синтоизм, или китайский даосизм и прочие, – все уделяли изрядное внимание процессу роста. Процесс роста – это рождение, а также возникновение бутонов, цветение, распад, превращение в семя, падение на землю, воспроизводство в виде другого растения, и затем весь цикл четырех времен года, непрерывно. Поэтому, раз человеческая жизнь – той же природы, с нею обращались в точности так же. Само понятие о процессе рождения и смерти насыщали громадной священностью. Не думаю, что это явление слишком уж интеллектуальное, философское или религиозное, оно гораздо более приземленное – единение с фактами жизни, с этим процессом роста.
Например, в бон, тибетской добуддийской традиции, говорят, что время смерти и время рождения должны совпадать. Это подводит черту под процессом рождения и смерти – он включает в себя климат, время, место, ориентацию тела относительно сторон света, неповторимое сочетание родителей и
4
W. Y. Evans-Wentz, comp. and ed., The Tibetan Book of the Dead (London: Oxford University Press, 1927). –