Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота. А. Ю. АндреевЧитать онлайн книгу.
в Риге был свидетелем того, как они обсуждали на ландтаге проекты улучшений быта крестьян. Да, собственно, и университет в Дерпте возник благодаря покровителям наук и образования из числа остзейского дворянства. Причем Паррот как в первые свои годы в Лифляндии, так и потом поддерживал теплые отношения со многими представителями местных фамилий, в частности с одним из активных деятелей дворянского самоуправления, ландратом Ф. В. фон Сиверсом. Думается, что столь ярая «антидворянская» позиция Паррота в крестьянском вопросе возникла после того, как он обрел в Александре I друга – именно тогда профессор счел, что не следует ждать и готовить улучшения для крестьян на местном уровне, если их можно добиться напрямую от верховной власти, т. е. от императора.
В силу таких соображений важно, что уже к первой личной встрече с Александром I 26 октября 1802 г. Паррот подготовил письменное обличение жестокости и алчности местных помещиков, толкающих крестьян к бунту. Император разделил его озабоченность – в ответ он сам сказал, что готовит улучшения для лифляндских крестьян, но хочет действовать с осторожностью, предвидя многочисленные трудности, а в ходе дальнейшего разговора попросил Паррота подготовить проект соответствующего Положения[103]. Паррот признал, что у него может не хватить опыта для создания такого рода документа, и попросил разрешения заручиться помощью «людей с широкими взглядами» (среди них он назвал Сиверса, а также деятелей лифляндской лютеранской консистории), на что царь согласился.
Так в распоряжении Паррота оказался целый неофициальный Комитет, деятельность которого должна была протекать в Дерпте в начале 1803 г. Еще в Петербурге, в разгар работы над Актом постановления для университета, профессор получил тексты обращений к царю от лифляндского ландтага (1798) и от ревельского дворянства (1802), затрагивавших крестьянский вопрос, и тут же написал на них отзывы, причем своей рукой и за собственной подписью, поскольку желал придать обсуждению этого вопроса надлежащую публичность. Действительно, о деятельности Комитета стало известно депутатам ландтага в Риге[104]. На прощальной аудиенции у царя профессор пообещал ускорить свою работу, и уже в январе ландрат Сиверс отправился в Петербург с развернутой запиской от имени Комитета, составленной Парротом[105], которая (в форме «замечаний» к существующему положению крестьян) содержала программу будущей реформы: запрет на продажу или дарение крестьян, передача рекрутских наборов от помещиков в руки крестьянских старост, точное определение размера повинностей, запрет помещикам самовольно сгонять крестьян с их дворов, учреждение судов для разбора споров крестьян с помещиками и т. д. Через министра внутренних дел В. П. Кочубея «замечания» были вручены Александру I, который в своем рескрипте от 30 января 1803 г. на имя Сиверса признал их «во всех отношениях соответственными великодушным намерениям рыцарства» (лифляндского дворянства) и поручил обсудить
Сведения из мемуаров Паррота, цит. по: Бинеман. С. 151.
См.:
Авторство именно Паррота устанавливается по письму 14; подготовку этой записки подробно обсуждает Ф. Бинеман в своей рецензии: Baltische Monatsschrift. Bd. 48. S. 232.