Пробел в биографии. Анна ДашевскаяЧитать онлайн книгу.
господину Тезье покинуть этот свет, она сразу прискакала, и кто только сообщил? И как так быстро успела, не порталом же она пользовалась? Это вашей милости прилично через порталы-то ходить, а не этой щучке. Сейчас вон к нотариусу отправилась в Жансон, словно ей хоть медная монетка положена… Ох, а бульон-то у меня перекипит! – кухарка резво кинулась к плите и стала помешивать в большой сверкающей кастрюле.
– Ладно, не будем вам мешать, – забросив в рот последний кусочек булки, Лавиния встала. – Пойдём, Марджори, бросим вещи в наши спальни, и ты обещала заняться цветами.
Секретарша молча последовала за ней в холл, по лестнице на второй этаж и в правый коридор, где все двери были распахнуты, и девушки носились вспугнутыми птицами из одной комнаты в другую, готовя дом к жизни.
Жансонское кладбище находилось за городской стеной, и от Южной башни к нему вела платановая аллея. Правда, городок был так невелик, что пройти его от Северных ворот до Южных можно было минут за сорок неспешного хода, ну, зато он гордился своей древностью. Построен Жансон был ещё во времена короля Рене Доброго, и с тех пор так и оставался в тех самых стенах, что заложили в середине пятнадцатого века.
Прощание с покойным назначили на полдень, но Лавиния отправилась на кладбище заранее: здесь был похоронен её последний муж, и ей хотелось наведаться к могиле в одиночестве.
Накануне, после обеда, она открыла портал на центральную городскую площадь и вместе с Марджори посетила мэрию, после чего вернулась в поместье и сообщила кухарке – а значит, и всем прочим, потому что новости внутри мадам Тома не удерживались – о том, что два экипажа специально для служащих будут поданы за час до начала церемонии.
Госпожа Редфилд положила букетик фиалок на скромную плиту серого мрамора, где было высечено лишь имя и годы жизни, вздохнула и побрела по аллее в сторону ворот. Ей хотелось понаблюдать за участниками церемонии.
Похороны были, в общем, обычными: всхлипывающие женщины, вянущие на жаре цветы, гулкие удары колокола… Три вещи удивили Лавинию, несмотря на выработавшуюся за много лет привычку к неожиданностям: во-первых, оказалось, что господин Тезье, традиционалист до мозга костей, вовсе не был почитателем церкви Единого или Великой Матери. Его провожал в последний путь священник из храма всех богов, Пантеона, и гимн он пел в честь Тора Триждырождённого, бога грома и молний, защищающего разумных от великанов и чудовищ.
Во-вторых, вдова – или женщина, которая так себя называла – присутствовала. Стояла у гроба, прикладывала к глазам под вуалью платочек. Вуаль, кстати, была из валансьенских кружев, которые не всякая дама себе может позволить…
И, наконец, в-третьих, в стороне от могилы стояла девушка – вся в чёрном, и под чёрным же кружевным зонтом. Расположилась она так, чтобы взгляд вдовы неизменно на неё падал, и к концу гимна всех присутствующих занимал не столько покойный, сколько девушка с зонтиком.
Лавиния нашла взглядом мадам Тома и потихоньку подошла к ней.
– Кто это такая? – спросила госпожа Редфилд.
– Вы