Хроники всего мира: Время расцвета. Ольга Николаевна СавкинаЧитать онлайн книгу.
становилось прохладно, тонкое пальто проигрывало ветру с озера. Тихо шуршала галькой волна, фонарь тускло светил на бумагу, карандаш методично ходил по листу вверх‑вниз – Эмма заканчивала штриховку.
Проведя последнюю линию, окинула взглядом рисунок: получилось похоже, заложила карандаш в тетрадь, захлопнула её и поёжилась – пора домой. Сентябрь был необыкновенно тёплым, но осень добралась и сюда. Словно диверсант, она захватывала ночами этот курортный городок, залив и эту высокую девушку в широкополой шляпе, которая шла от берега по тропинке мимо закрытых уже мастерских, наверх, к тускло светящимся окнам старой казармы. Осень словно хотела согреться и жалась к девушке сквозь тонкое пальто, проникала через слои материи, касалась своими невидимыми пальцами тёплой девичьей кожи, мгновенно покрывающейся от этих прикосновений мурашками.
Эмма забежала по крыльцу, заскочила в тёплый вестибюль, заскакала по ступенькам вверх, в свою комнату. В коридоре второго этажа было сумрачно: два масляных фонаря горели каждый в своём крыле, и тихо: время хоть и позднее, но рабочие ещё не вернулись. Эмма стукнула костяшками в соседскую дверь, где жила Лотта, тридцатилетняя повариха, на пару секунд прислушалась к шагам. В комнате было тихо, видимо, та ещё возилась на кухне. Ладно, завтра покажу, додумывала мысль Эмма уже возле своей двери, заталкивая ключ в замочную скважину. Думая о брате, Эмма невольно вспомнила о доме – весь день сегодня был такой, с самого разбора вещей: снова и снова она мыслями оказывалась то у себя в комнате, то в столовой с Яковом, то в саду с ребятнёй, то у отца в гимназии. Эмма не испытывала грусти или сожалений, просто такой сегодня был день. Поэтому она решила и закончить его тем, что было самым большим якорем из дома – книгой. Эмма разобрала постель, надела штопаные ночные панталоны и сорочку (спать в ночных рубашках она сильно не любила: подол вечно путался вокруг ног, скатывался в комок, задирался до самой груди, душил, связывал и путал), приглушила в лампе возле кровати свет, запрыгнула под одеяло и уже лёжа открыла дверцу тумбочки, рядом со словарями нащупала и вытянула оттуда «Хронику». Как и все высокие люди, неуклюже подтянулась наверх, упёрлась спиной на подушку, подтянула совсем по‑детски коленки и раскрыла книгу там, где лежало приглашение Цеппелина и либретто из «Аполлона». Эмма уже забыла, что вложила открытку со смыслом, чтобы перечитать главу и о чём‑то подумать – она просто была рада видеть эти две жёсткие бумажки, связанные с очень большим счастьем, её личным достижением, персональным, только её и ничьим больше. Читать стихи и «Хронику» Эмма любила по‑дурацки, наугад. Вот и сейчас она вытащила заложенные бумаги, уложила их на колени за книгу, закрыла том, провела по желтоватому от времени срезу сверху вниз большим пальцем и открыла там, где, как казалось, что‑то пульсировало, давало знак из самой «Хроники».
… были в ту первую эпоху в этом краю люди, сообщает один монах ордена святого Фульгенция Эсихского, по