Дневник посла Додда. Уильям ДоддЧитать онлайн книгу.
менее, довольно долго оставалось недостижимым.
В пятницу 10 января 1936 года Додд присутствовал на ежегодном дипломатическом приеме у Гитлера. Снова он исполнял обычные формальности на этом раздражавшем его собрании. «Присутствовали почти все послы и посланники, все в парадной одежде, некоторые со старомодными головными уборами и в великолепных, отделанных позолотой, мундирах», – описывал Додд. «Казалось, что действие происходит в восемнадцатом веке». Гитлер приехал на полчаса позже. «Лишь итальянский посол, казалось, чувствовал себя стесненно; советский посол попросту держался в стороне, оживляясь только тогда, когда к нему кто-нибудь подходил».
Как и в прошлом году, папский нунций зачитал поздравительный текст на французском языке, который Гитлер понимал не лучше, чем Додд. На этот раз фюрер ограничился короткой ответной речью, указав в ней на низкий уровень безработицы как на величайшее достижение его режима за прошедший год. При этом, заметил Додд, он не разъяснил, что «сокращение безработицы произошло почти исключительно за счет гонки вооружений». Гитлер опять обошел всех дипломатов. Он недолго поговорил об истории христианства с папским нунцием, спросил французского посла о недавнем наводнении в Париже из-за разлива Сены. Затем Гитлер обратился к Додду, который сказал, что «слышал его разговор с нунцием на историческую тему, и высказал предположение, что он читал историю с подлинным интересом». Гитлер ответил: «Да, я предпочитаю историю политике, которая меня изнуряет». По окончании приема, после подчеркнуто дружеского разговора с диктатором Додд признается в своих записках: «Хотя принято считать, что такие приемы необходимы, мне они кажутся бесполезными».
Несмотря на свою неприязнь к подобным театральным представлениям, год спустя, в понедельник 11 января 1937 года, Додд явился на свой последний дипломатический прием, устроенный Гитлером. За пятнадцать минут, пока дипломаты стояли, тихо разговаривая в ожидании появления Гитлера, Додд заметил, что за истекший год отношения между дипломатическими представителями стали более напряженными. «Итальянец, казалось, был наименее желанным собеседником. Он сторонился меня… и я отвечал ему тем же». Сэр Фиппс, британский посол, «был сдержан, как всегда, но на этот раз я обнаружил в нем больше симпатий к фашистской клике в Испании, чем прежде. Теперь я убежден, что он почти фашист, как и Болдуин и Антони Иден». Советский представитель, как показалось Додду, был «спокоен и невозмутим, невзирая на то что его страну поносят здесь каждодневно, начиная с сентября». Ни один из дипломатов или министров не говорил «ничего существенного». Додд «донимал англичанина упреками в крайнем макиавеллизме за их договор. Он улыбался, но отмалчивался».
Наконец прибыл Гитлер. Поскольку папский нунций был болен, в начале выстроившегося в обычную линию дипломатического корпуса встал французский представитель, а следом за ним шли Додд, британский, турецкий и советский послы, подобный порядок определялся сроком