Дневник Верховского. Юрий СафроновЧитать онлайн книгу.
в Кракове, он послал письмо Горькому на о. Капри, в котором (в постскриптуме), мимоходом отметил: «Война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей восточной Европе) штукой, но мало вероятно, чтобы Франц Иозеф и Николаша доставили нам сие удовольствие»[14].
Очевидно, что сараевские выстрелы должны были рассматриваться всего лишь как инцидент, осложнявший дипломатические отношения между Австро-Венгрией и Сербией и способный обострить внутриполитические конфликты с некоторыми национальными меньшинствами. Примечательно, что исполнители теракта были хотя и австрийскими подданными, но являлись этническими сербами, входившими в заговорщицкую организацию «Млада Босна», среди них: Г. Принцип, Н. Габринович, Т. Гребеч и Д. Илич.
К началу XX века в жизни государств решающую роль приобрели мощные промышленные объединения (монополии) и банки, фактически диктовавшие свою волю правительствам. Тем самым влияние финансового капитала распространялось не только на хозяйственную, но и на политическую жизнь. Начиналась серьезная подготовка к борьбе за передел мира и сфер влияния… И все-таки в большинстве случаев противоречия между мировыми державами к 1914 году не были совсем уж антагонистическими, и по большому счету не было достаточных причин стремиться к войне. Потому вполне допустимо ставить вопрос о субъективных факторах, элементах случайности, и даже в какой-то степени о предопределенности, которой столь много места уделял в своем творчестве Л. Н. Толстой.
Нельзя не заметить одной особенности. Дата начала войны с Германией оказалась для православной России значимая, символическая: 19 июля (1 августа) был днем памяти обретения (в 1903 году) мощей прп. Серафима Саровского, всея Руси чудотворца («Саровская Пасха»).
Было и другое «совпадение». Маневры в Боснии, закончившиеся убийством 15(28) июня 1914 года Франца Фердинанда и его супруги и вызвавшие мировой кризис, совпали со знаменательным для всех сербов памятным днем утраты ими государственной независимости, случившейся после битвы на Косовом поле в 1389 году.
Вероятно, в Европе были известны слова Николая II: «Мы не можем больше позволять всякой сволочи наступать нам на ноги»[15]. Эти слова относились, конечно же, к Германии и Австро-Венгрии, но сказаны они были все-таки в узком кругу придворных и вовсе не означали желания развязать войну. Это подтверждается, в частности, публикацией в «Правительственном Вестнике» в воскресенье 31 января 1915 года текста телеграммы (до того секретной) от (16) 29 июля 1914 года. В этой телеграмме, составленной лично Николаем II, император предлагал кайзеру Вильгельму II передать австро-сербский спор международному третейскому Гаагскому суду. На этот исторический документ кайзер ответить не соизволил, поскольку он в тот день председательствовал в известном совете в Потсдаме, на котором было уже все решено.
Россия, считавшаяся покровительницей и защитницей православной Сербии, не захотела