Страдания юного Вертера. Иоганн Вольфганг фон ГётеЧитать онлайн книгу.
соперника. И все же когда она говорит о своем женихе и в голосе ее звучит столько тепла и любви, я чувствую себя государственным преступником, коего только что лишили всех чинов, наград и шпаги.
16 июля
Ах, как стремительно бежит по жилам моя кровь, когда пальцы наши нечаянно соприкасаются или моя нога под столом вдруг встретит ее ножку! Я отстраняюсь от нее, как от огня, но некая таинственная сила вновь неудержимо влечет меня к ней. У меня кружится голова и мутится рассудок. Ах, она в своей невинности и непосредственности не чувствует, как мучительны для меня эти маленькие вольности. А когда в увлечении беседы она кладет мне на руку свою ладонь или придвигается так близко, что я чувствую ее божественное дыхание, у меня темнеет в глазах, словно меня ослепила молния… О, Вильгельм! Если я когда-нибудь дерзну злоупотребить этим ангельским доверием и… – ты понимаешь меня. Но нет, я не настолько порочен! Хотя и слаб! Слаб! А разве это не порок?
Она для меня – святыня. Пред ней всякое вожделение пристыженно умолкает. В ее присутствии я не помню себя; каждая частичка моего существа словно сотрясается невидимым ураганом. Есть у нее одна излюбленная мелодия, которую играет она на фортепьяно с поистине ангельскою силой, так просто и так вдохновенно! Стоит ей лишь взять первую ноту, как в груди моей мгновенно стихают боль, смятение и тоска.
Какие бы чудеса ни приписывали волшебной силе музыки, я готов поверить даже в самые невероятные из них. Как меня трогают эти незамысловатые звуки! И как верно умеет она выбрать время для музицирования – нередко именно в ту минуту, когда мне хочется пустить себе пулю в лоб! Мрак и хаос в душе моей тотчас рассеиваются, и я вновь могу дышать полною грудью.
18 июля
Вильгельм, друг мой, на что человеку мир без любви? Какой прок в волшебном фонаре без света? Но стоит лишь поместить внутрь него лампочку, и тотчас на белой стене являются разноцветные картинки! И пусть они суть всего лишь мимолетные видения, призраки, мы все же исполняемся счастья, когда стоим перед ними, как дети, и простодушно радуемся этим маленьким чудесам. Сегодня мне не довелось повидаться с Лоттою, я стал жертвою докучливых гостей. Что мне было делать? Я послал к ней своего слугу, чтобы иметь подле себя хоть одно живое существо, коему посчастливилось сегодня лицезреть ее. С каким нетерпением ждал я его, с какою радостью встретил! Я готов был расцеловать его и непременно сделал бы это, если бы у меня хватило на то духу.
Сказывают, что бононский камень[18] впитывает солнечные лучи и, полежав несколько времени на солнце, долго еще светится в темноте. Таким же диковинным камнем казался мне и этот парень. Мысль о том, что взор ее касался его лица, его щек, его пуговиц, ворота его сюртука, делала все это в глазах моих святыней, драгоценностью! В ту минуту я не уступил бы этого юношу и за тысячу талеров. Мне так отрадно было его присутствие. Только не вздумай смеяться надо мной! Скажи по совести, Вильгельм, какие же это призраки, если они доставляют отраду?
19 июля
«Я
Фосфоресцирующий шпат, обнаруженный в 1602 г. в Италии близ Болоньи (древнее название Болоньи – Бонония) и названный Болонский, или бононский, камень.