Он и она. Роман ВороновЧитать онлайн книгу.
и любому на Олимпе приятны причитающиеся наслаждения, а не суетливая человеческая жизнь внизу – хоть такового, как я, хоть таковой, как ты. Дионис благосклонно удовлетворил мою просьбу не из желания поделиться своими сокровищами, но в благодарность за учителя, как плата за услугу…
– Как обглоданную кость верному псу, – резко вставила Совесть.
– Ты забываешься! Перед тобой Царь Мидас, отныне могущественнейший среди царей и богатейший среди людей, – Мидас нахмурил брови и сжал губы, при этом ослиные уши уткнулись в листья каштана, отчего богатейший и могущественнейший принял вид уморительного лесного божка.
Женщина улыбнулась:
– У Бога на случай выяснения отношений с людьми имеется Кармический Совет, а он установил Точку Насыщения – некий человеческий Олимп. Все, что находится выше нее, то есть превалирует количественно, качественно меняет знак на противоположный. И да, забыла сказать: для каждой души Точка своя.
Мидас недоверчиво поморщился:
– О чем ты, несчастная? Что за точка?
– Это категория энергетическая, – Совесть развела руками. – Достаток начинает тяготить, и в конечном счете обладание «повышенным» богатством приводит к обнищанию души его владельца. Та же аналогия применима и к власти. Чрезмерная, она запирает душу в том еще более глубоком подземелье, чем право, коим наделила сама себя. Но, в отличие от Точки Насыщения, для Власти установлена Точка Отрыва, и в энергетическом смысле она пребывает на нулевой отметке. В идеале душа не обременяется властностью.
Царь Мидас самым неподобающим образом скорчил кислую мину:
– Человек, стремящийся к обогащению, своим прикосновением все превращает в золото, а совесть – она и только она – способна отменить это действо.
Он высмотрел двух муравьев, вцепившихся с разных концов в одну травинку, и, злорадно усмехнувшись, дотронулся до нее.
– Прекрасная композиция, – произнес он, поднимая застывших насекомых, связанных пожелтевшей «струной». – И самое главное, все довольны. Почему ты, Совесть, в лохмотьях? – он брезгливо поводил пальцем перед женщиной. – Потому что твое прикосновение превращает все в дранье, упадок, нищету.
Совесть, окинув взглядом свои одежды, очаровательно улыбнулась:
– Мое прикосновение сродни Божественному, оно несет в себе Его природу: делиться, отдавать, но не стяжать.
– В таком случае, – Мидас, передразнивая собеседницу, осклабился в широкой улыбке, – ты моя соперница, мой враг, и ты не нужна мне.
– Мидас, – голос нищенки усилился, – превращение в злато всего, что им не является от Истины Великого Сотворения, не бесплатно. Подобные прикосновения вытягивают из души Божественный Свет, ведь именно он – та самая позолота, что покрывает собой вещи, делая их драгоценными. Это страшная плата.
– Тебе ли пугать меня, склонившего перед собой тысячи таких, как ты, – Мидас, охваченный гневом, сделал шаг к женщине и ткнул пальцем в переносицу. Ровным счетом ничего не произошло: нищенка слегка