Притчи современного буддиста. Evgenii ShanЧитать онлайн книгу.
рождались под молодым бамбуком, роились как ночные пчёлы под широкими листьями… и неслышно висели в воздухе. Чуть спадала дневная жара, на один-два градуса, и всё вокруг покрывалось водной пылью – травы, стволы деревьев, камни на дороге и скальные выступы. Красная глина плыла под ногой, а монашеская мантия становилась влажной. Прохлады не было – только воздух, наполненный влагой джунглей. На побережье он уносится утренним бризом. На побережье рос не случалось.
Жемчужные росы Алтая так глубоко сидели в подсознание, что он ждал их даже после двух десятков лет своего хождения по пути монаха. Росы, которые крупными каплями светились в лучах солнца почти до полудня, на травах и длинных иглах кедра, умывая цветы саранки, наполняя нектаром башмачки таёжных орхидей.
Долина в вершине Байгола, за которой уже начиналось узкое горло ущелья, уходящее в гору к Саянским хребтам, до самого последнего не имело дороги. Только узкие конные тропы приводили к этой чаше наполненной жизнью. Человек, впервые попавший сюда в любое время года, при любой погоде, в сумерках или утром, поражался дикой красоте этого места. Страна непуганых зверей и птиц. Речка, вырвавшись из узкого каменного горла, здесь немного успокаивалась и начинала петлять по широкому ровному месту, как бы радуясь простору, бегая и играя. В это место поднимался хариус для икромёта, в успокоившейся кристальной воде отдыхал и производил потомство. Байгол, давший название всему этому району горной тайги, здесь был ещё совсем молодой. Чистые многовековые кедровники, «кедрачи» по названию от староверов, стояли колоннами с кронами, поднятыми высоко к синему небу. Редкие кусты спиреи и черёмухи не мешали россыпям черники. Лес просматривался далеко, постепенно теряясь в стволах. В излучинах речки поляны были покрыты такой крупной черемшой, что она казалась доисторической, резиново хрустела аппетитно о сапоги. И в ясную погоду, предвестница хорошего дня, роса крупными каплями держалась на этих плотных, ярко-зелёных листьях. В горной долине, солнце успевало выпить росу едва ли к полудню. Удивительно, но здешняя чистота казалась нереальной и сказочной. Чёрные спины хариуса под берегом, светлый древостой без колодника и ветровала, черемошники с редким добавлением борщевика и чемерицы. Всё казалось придуманным, нарисованным талантливым, но слегка идеалистом, архитектором. Ведь так не бывает, как в огороде – здесь грядка для ягоды, здесь пряные овощи, а по краю поляны заросли пучки-борщевика для супа! При неосторожном передвижении с задранной к верхушкам деревьев головой была опасность наступить на глухариное гнездо. Но нет, мать вовремя поднимала шум, припадая на одно крыло, не взлетала, а уводила человека в сторону. А если не шуметь – возможно, марал выйдет к реке и, при случайном хрусте сучка под ногой, стрелой скроется. Склоны долины круто спускались к полянам, поросшие спиреей, таволгой или лентами каменных россыпей курумов. И всё это