Человек из паутины. Александр ЕтоевЧитать онлайн книгу.
у нас с вами никаких процедур. Иван Васильевич вам объяснит что к чему – где душ, где столовая, где кабинеты. Он у нас почти старожил, три недели уже как мучается… Мучаетесь, Иван Васильевич, мучаетесь, – ответил он на смущенный Ванечкин взгляд, – кому ж не хочется из больничных стен. Я бы тоже мучался, был бы на вашем месте. Сейчас придет сестра-хозяйка с бельем, – он уже снова обращался к Ванечкиному соседу, – койку вам застелит, воду сменит в графине. Так что приобщайтесь к больничной жизни, втягивайтесь. Будут вопросы, спрашивайте у дежурной сестры или у Семена Семеновича.
Главврач кивнул на заведующего и важным, степенным шагом двинулся к выходу из палаты. Семен Семеныч задержался в дверях, зачем-то подмигнул новенькому и покинул палату тоже.
– Серьезный дядька, – новичок показал на дверь, – хотя, сразу видно, алкаш. Все медики алкаши, потому что работа такая, со спиртом связана. Тут не хочешь, а алкашем станешь. – Он радостно потёр руки. – Все медики алкаши, все медсестры – бляди. И надо этим умело пользоваться, извлекать, так сказать, моральную и материальную выгоду.
– Душ у нас в конце коридора, – вспомнил Иван Васильевич наказ главврача. – А столовая рядом с залом, где газеты и телевизор…
– Ты женатый? – перебил его негр Алик, развалившись на незастеленной койке и почесывая шоколадную грудь. Волосы на шоколадной груди были почему-то белёсые, должно быть выгорели на африканском солнце.
– Я? Нет, – ответил Иван Васильевич и тут же, спохватившись, поправился: – Сейчас нет.
– Ага. Значит, как и я, разведенный. А с бабами у тебя как?
– По-разному.
– А мне тут одна попалась. Лобок у нее, значит, бритый, а на лобке – просекаешь? – татуировка: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
– Данте, «Божественная комедия», «Ад», песнь третья, стих девятый, – прокомментировал Ванечка.
– Ёкалэмэнэ! – восхитился Алик. – Да ты прямо профессор! Академик наук! Ну, блин! Я тоже, когда баб себе выбираю, предпочитаю умных. Вот, к примеру, еду, скажем, в метро. Вижу баба кроссворд разгадывает. Заглядываю бабе через плечо, смотрю на кроссворд и сразу определяю, дура баба или не дура. Если она, к примеру, не знает реку в Африке из пяти букв, то на хрена мне, спрашивается, такая баба нужна. О чем я с ней базарить буду после работы. Слушай, а ты чего, правда, профессор?
– Нет, редактор. Работаю в издательстве, издаю книги.
– И хорошо платят?
– Ну не то чтобы хорошо, скорее наоборот.
– Не понял. Раз платят хреново, какого хрена тогда работаешь? Ты ж умный, ты ж этого… ну, который у бабы был на лобке, наизусть помнишь. Если б я был с такой башкой, как твоя, то давно бы уже в Штатах в фазенде жил, чтобы негры вокруг меня мух опахалами отгоняли, а голливудские бляди шампанским с утра отпаивали. Это ж только при совке было, когда паши не паши, всё равно в результате хрен. И что, в издательском деле все такие, как ты, безденежные?
– Ну почему же. Это уж кому повезет. А вообще-то всё от начальства зависит.
– А у тебя, значит, начальство херовое? Раз своих же работников по