Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь. Сара ДюнанЧитать онлайн книгу.
а потом томно спускалась по лестнице в зал, излучая глубокое удовлетворение жизнью и одновременно изображая недотрогу. Она полностью распоряжалась и Адрианой, и слугами, не говоря уж про нянек, которые, вечно хихикая и шумя, неотступно следовали за маленькой Лаурой, ползающей по всему дому на правах обожаемого первенца. Дворец Санта-Мария-ин-Портико был настоящей женской обителью, и временами Джованни чувствовал себя почти погребенным под шелком шуршащих юбок, а от запаха грудного молока ему делалось дурно.
Лишь когда приходил Чезаре, поведение домашних как по волшебству менялось: Адриана притихала, Джулия становилась враждебно-сдержанной, а Лукреция светилась словно масляная лампа. Джованни раз за разом удостаивали комплиментов по поводу красоты его свадебного облачения и украшений, и более ничего. В основном его полностью игнорировали.
В конце августа ситуация накалилась до предела. Лукреции надоело тратить столько времени на свой туалет, когда в этом не было особого смысла, а Джованни залез в огромные долги, пытаясь содержать второй дом в Риме, в то время как были не выплачены старые долги, связанные с расходами на свадьбу. Аудиенция у папы, где он просил пять тысяч дукатов на покрытие долгов, окончилась неудачно. Александр, занятый отправкой Хуана с флотилией нагруженных под завязку кораблей, давно забыл, что значит нуждаться в деньгах, и не желал обсуждать подобные вопросы. Проблема осталась нерешенной. Наконец, когда город накрыла неизбежная летняя лихорадка и Джованни заявил, что возвращается домой, чтобы позаботиться о своих людях, никто даже не подумал его остановить.
Едва покинув границы города, он сразу почувствовал, что дышится ему теперь заметно легче.
Несколько дней Лукреция хандрила, затем поняла, как приятно снова оказаться в привычном женском окружении. Она играла со своей очаровательной сводной сестрой и занимала послов и просителей, ожидавших приема папы: людей, чьи льстивые речи казались такими свежими и остроумными, будто не далее как этим утром их придумали придворные поэты. Но пусть она смеялась и вновь чувствовала себя живой, ее не покидало неприятное чувство собственной неполноценности. Она провела много времени в часовне, прося помощи у Богородицы и святых Бригитты и Перпетуи, которые, как женщины замужние, могли понять все горести земной любви. Полученный от них совет ничем не отличался от того, который она дала себе сама: она больше не ребенок и должна принять на себя обязанности взрослой женщины. Вероятно, это ее вина, что муж не находит ее привлекательной.
– Что я сделала неправильно? – в конце концов спросила она Джулию через несколько недель после того, как Джованни уехал. День был особенно жарким, и они сидели под тенью балкона в надежде на легкий ветерок.
– Ах, дело вовсе не в тебе, Лукреция. Он славный, но опасается собственной тени. Ни одна женщина не сможет добиться любви мужчины, если он сам не захочет полюбить.
– Что ты имеешь в виду?
Джулия