Рыцарь нашего времени. Елена МихалковаЧитать онлайн книгу.
спрыгнул с подоконника, бросился к двери, но Бабкин перехватил его, рявкнул в ухо:
– С ума сошел! Не вздумай! Три взрыва было – ты уверен, что не будет четвертого?!
Макар, лицо которого постепенно приобретало нормальный цвет, перестал вырываться и на негнущихся ногах вернулся к окну.
Даже с двадцать пятого этажа было видно, что на том месте, где стоял мотоцикл, асфальт просел, будто продавленный огромной пяткой, и по нему растеклись потеки, сходившиеся в одной точке. Куски черного, смятого, перекрученного металла, догоравшие, как угли в костре, валялись поодаль, и ни Бабкин, ни Макар не могли различить среди них того, что когда-то было Дмитрием Арсеньевичем Силотским, искавшим выход в другие миры.
Глава 3
Владислав Захарович сам поставил картину на подрамник, отошел на два шага, наклонил голову и зачем-то прищурил левый глаз. «Что ж ты с двух шагов смотришь? – с досадой и горечью подумал Пашка. – Что так можно увидеть, старый ты хрыч?»
Чешкин сурово взглянул на него, словно подслушав его мысли, отошел еще шагов на пять, затем – на десять. Паша стоял молча, ожидая приговора, и старался представить, как бы он нарисовал старикана. Но в голову лезли только мысли о том, что свет в помещении никуда не годится, не даст этот свет возможности увидеть все так, как задумано, а если б и имелся правильный свет, то картина, по совести говоря, особенно не выиграла бы. Бездарность он, Паша Еникеев, и зря полез к Чешкину со своим творчеством. «Акварелист хренов… Тоже мне, талант! Сунулся в галерею, возомнил о себе бог весть что… Черт, до чего же неприятно, что он все молчит».
– Сюжет, значит, брейгелевский… – пробормотал Владислав Захарович, ворочая бровями.
Брови у Чешкина были широкие, косматые и странно выделялись на его морщинистом породистом лице. Со стороны казалось, будто актер решил нанести грим, готовясь играть Брежнева, начал с бровей, приклеил их, но затем почему-то передумал. Так и оставил: тонкий нос со скульптурными ноздрями хорошей лепки, высокий лоб, прорезанный одной-единственной глубокой морщиной, чуть запавшие карие глаза, сохранившие ясность, крепкий подбородок, самый кончик которого заострялся воинственно выдающейся вперед ухоженной бородкой… А между глазами и лбом – две щеточки вроде тех, которыми чистят брюки, но уменьшенных.
Полинка не раз предлагала деду привести брови в порядок, но Чешкин прекрасно понимал, что за аккуратным «привести в порядок» стоит банальное «выщипать», и внучку с пинцетом к себе не подпускал. По правде говоря, бровями он отчасти даже гордился.
– Занятно, занятно…
Владислав Захарович сперва осмотрел картину, затем прошелся взглядом по принесшему ее молодому человеку. Молодой человек был безус, полноват, небрежно одет и вид имел страдальческий, хотя страдание пытался скрыть.
– Кто подсказал вам повтор такого известного сюжета в акварели? – поинтересовался Чешкин, на носках разворачиваясь к Еникееву.
Тот промычал что-то невнятное, дернул головой, выговорил,