Шесть баллов по Рихтеру. Екатерина КаретниковаЧитать онлайн книгу.
если бы ты мне сейчас сказал, что любишь. Понимаешь? Словами сказал бы, самыми простыми словами, чтобы даже я поняла и не искала никаких подтекстов. Тогда мне было бы легче. Но если нет, ничего, я и так смогу.
Он смотрел с фотографии – все тот же и совсем чужой. Человек, которого я любила. Человек, рядом с которым мне было плевать на все условности, приличия, возможности и невозможности. Человек, который придумал меня, и человек, которого придумала я.
– Я пошла, – шепнула я, потому что голос пропал.
Он не ответил. Я подумала, что забирать фотографию с собой не буду. Пусть она меня ждет здесь. Пусть как будто он меня ждет здесь.
Я надела плащ, влезла в сапоги и минуты три примерялась перед зеркалом: с зонтиком идти, или так. Зонт-трость мог спасти от собаки. Или от соседа, спившегося до мании преследования. Правда, может, и от мании преследования – точно я бы не сказала. Сейчас ничего нельзя было сказать точно, а особенно о том, нормален человек или уже свихнулся и ловит новую, слышимую только ему одному волну.
Про себя я тоже этого не знала и могла только надеяться.
Отбиться от кого-нибудь зонт-трость, может, и помог бы, а вот спастись от дождя – нет. Не те нынче шли дожди, совсем не те. От них не спасали ни зонты, ни плащи, ни склеенные из полиэтилена домики-на-одного, которыми когда-то накрывались на реке местные рыболовы. Впрочем, приезжие накрывались тоже. Это было удобно, дешево и сердито. К тому же полиэтиленовые домики легко помещались в любой рюкзак пешего туриста, а не только в багажник автомобиля. И их не мог промочить насквозь ни один ливень. Тогдашний ливень.
Теперь все изменилось. Изменилось непонятно и страшно. И клееных домиков-на-одного почти не осталось. Если домик не может спасти, зачем его клеить?
В общем, зонт я не взяла. Зато капюшон надвинула так, что мир показался далеким и узким, как из щели.
У первого кордона меня остановили, но я не испугалась. На первом кордоне все было почти как в городе.
– Вы слышали прогноз? – спросил у меня лейтенант в блестящей черной форме, с противогазом на спине.
– Слышала, – кивнула я и попыталась спокойно улыбнуться из-под капюшона.
– Суицидница, что ли? – проворчал он.
Беззлобно, почти равнодушно.
– Нет, что вы, – возмутилась я. – Это не мой профиль.
– Да не останется у тебя с таким прогнозом никакого профиля. Косточек не найдут.
С этим спорить было трудно. Не найдут, да и искать скорее всего не будут. Это первых искали, лихорадочно и долго. Вторых искали, методично и безнадежно. Третьих тоже еще искали, как-то. А теперь – какой смысл?
– Обойдется, – сказала я.
Как будто успокоила. Как будто ему было нужно, чтобы я его успокаивала.
– Ну, вам жить, – вздохнул он.
И вернул мне пропуск.
– Именно, – оптимистично согласилась я.
На втором кордоне светских бесед уже не вели. Пропуск нужно было засунуть в щель и несколько бесконечных минут топтаться под стеной. Топтаться и ждать: то ли пропустят дальше,