Время есть. Александр МирошниченкоЧитать онлайн книгу.
купания Никита оказался в вакууме. Это стало понятно позже. А тогда весь мир для него заключался в красивой бывшей однокласснице. Вернее, не в ней, а в её молодом сумасшедше притягательном и, главное, доступном теле. Никита даже забыл глаза Светы, вспоминая которые, он на короткое время выходил из морока первого сексуального плена. Но очередная близость испепеляла любые мысли.
И никого не было рядом. Мама периодически навещала, заносила фрукты и овощи и с тоской смотрела на сына. Люба ни на секунду не оставляла их наедине и ворчала, мол, не в нищую семью сын ушёл. Но принесённое принимала и прятала в холодильник. Даже свою маму, Анну Аркадьевну, Люба отправила к бабушке, чтобы вообще никто не мешал им.
Однажды утром, когда Никита ещё спал, а Любе нужно было на рынок, она увидела в окно идущую через двор Свету. Та явно направлялась к ним. Люба быстро разделась полностью, накинула Никитину сорочку, открыла дверь, как только в неё постучали.
Свету смутил вид подруги, и она, отводя глаза, попросила:
– Мне бы с Никитой поговорить. Он собирается в университет поступать, как мы планировали?
Хозяйка открыла дверь шире, полы сорочки разлетелись в стороны, демонстрируя наготу.
– Свет, ты понимаешь, что ты не вовремя. – Люба дождалась, пока гостья посмотрит в глаза. – Ну, как ты думаешь, мужчина выберет это пользовать, – она показала на своё тело, – или над книжками корпеть?
Соперница смутилась ещё больше и попросила только передать, что она заходила.
– Конечно, передам. Если время будет, – заверила Люба.
Лето пролетело, и, только увидев начавшие желтеть листья клёна во дворе, Никита осознал: совместной учёбы в вузе не будет, и вряд ли уже когда-то вообще появится в его жизни университет, о котором он мечтал. Не будет в его жизни Светы, по словам Любы, уехавшей в Москву.
– Даже привет передать не просила, – рассказывала Люба о придуманной случайной встрече с одноклассницей на рынке.
А однажды утром Никита услышал, как Люба с Анной Аркадьевной разговаривают на кухне.
– Может, его на рынок пристроить? – предложила Люба.
– Я тебя умоляю, – возражала Анна Аркадьевна. – Из него продавец, как из меня балерина. Да и бабья́ на рынке видела сколько? Уведут, и глазом моргнуть не успеешь. Лучше его плавать отправим. Сначала каботаж, а потом, может, и в загранку попасть. Попросишь Гошу…
– Мама, – раздражённо перебила дочь. – У тебя, вон, сколько любовников из плавсостава…
– А меня никто не хочет спросить? – перебил обсуждение своего будущего Никита, выйдя на кухню в одних трусах.
– Я хочу, – отозвалась Анна Аркадьевна. – Хочу спросить: ты собираешься семью обеспечивать или будешь у нас на шее сидеть? Я свою дочечку не в наймы отдала…
– Мама, прекрати, – вступилась Люба. – Мы сами разберёмся.
– Разберутся они. Как же, – ворчала женщина, когда дочь попросту выталкивала её из квартиры.
И разобрались. Лёгкими капризами, мелкими обидами, пылкими ласками, о которых Никита и не