История России с древнейших времен. Том 20. Царствование императрицы Анны Иоанновны. 1730–1740 гг.. Сергей СоловьевЧитать онлайн книгу.
Шетарди. В июле 1733 года Ягужинский доносил из Берлина: «В дела польские сильным и явным образом вступить здесь склонности не видно, о чем мне откровенно министр Подвил сказывал: так как недавно заключенный договор не ратификован, то король в польские дела мешаться не обязан, к тому же положение прусских земель необходимо требует нейтралитета в польских делах: здесь хорошо помнят, в каких беспокойствах были при владении короля Августа, а теперь требуют возведения курфирста саксонского на отцовский престол; цесарю в том находка, что сильную противную партию в деле наследства привлекает на свою сторону, но как же требовать от прусского короля помощи курфирсту без всякого за то вознаграждения? Здешнему двору нет причины ни помогать курфирсту, ни препятствовать Станиславу». Ягужинский писал, что король сказал цесарскому послу графу Секендорфу: «Хотя мне возведение на польский престол курфирста неприятно и интересам моим противно, однако когда цесарь и Россия этого хотят, то я противиться не буду, сверх того, надеюсь, что русская императрица удержит поляков от нападения на русские земли, также надеюсь, что Курляндия будет отдана одному из здешних принцев». Ягужинский обращал внимание своего двора на то, что и французскому министру оказывается в Берлине большая ласка. Сам король говорил Ягужинскому: «Помогать курфирсту саксонскому я не обязывался; притом же курфирст у меня не заискивал, обращался только к двум императорским дворам; было постановлено возвести на польский престол или португальского принца, или кого-нибудь из поляков, а теперь за одного курфирста усильно увязались; какую может императрица встретить противность в Станиславе? Чем он может повредить, потому что король польский своею особою ничего не может сделать?» «Персона Станиславова, – отвечал Ягужинский, – не просто одна персона, но с целым королевством Французским связана, и дружбы к императрице, цесарю и к вашему королевскому величеству от него ожидать нельзя». Когда Ягужинский настаивал, чтобы Фридрих-Вильгельм действовал сообща с императорскими дворами и отправил корпус войск к границам, то король сказал: «Корпуса отправить нельзя, потому что если с двух концов свечу зажечь, то скоро исчезнет; цесарь требует, чтоб на Рейн еще корпус отправить; да против поляков и не нужно большой силы: с десятью или двенадцатью тысячами их можно ко всему принудить».
Когда в Берлине были получены известия о двойных выборах в Варшаве, то король явно высказывал свое нерасположение к курфирсту саксонскому, а о Станиславе говорил, что готов заплатить миллион, чтобы только удержать его на престоле. Эти отношения объяснялись словами Фридриха-Вильгельма, сказанными Секендорфу: «От Станислава делаются мне предложения, а от курфирста ничего». И в 1734 году во время осады Данцига, провозглашая строгий нейтралитет относительно польских дел и готовность помочь цесарю по договору отрядом войск против Франции, Фридрих-Вильгельм продолжал оказывать свое расположение к Станиславу и твердить, что дела