Как же её звали?.. (сборник). Александр СнегирёвЧитать онлайн книгу.
второго моего больничного обеда, который я проглотил уже без мотошлемного напарника, я собирался подойти поближе к молоденькой докторессе и очаровать ее чем-то вроде просьбы послушать, как бьется мое сердце, но путь преградила койка на колесиках. На койке перевозили старушечью голову в редких перышках. Голова лежала на подушке, и только очень внимательный взгляд смог бы распознать в складках одеяла черты иссохшего, почти растворившегося тела.
– Помоги, чего стоишь, – дохнула куревом толстуха, катившая койку. Я принялся вместе с нею направлять виляющее ложе, одновременно придерживая никелированную вешалку с пузырем капельницы.
Когда мы доставили голову в палату, где маялись еще шесть таких же, толстуха поручила мне стопку стираных полотенец, которые требовалось отнести в соседнее помещение, а затем дала ведро и тряпку, указав на пыльные плафоны в коридоре. Беспрекословно, отчасти из любопытства, отчасти из какой-то загипнотизированности я выполнял все указания, слегка, впрочем, удивляясь тому обороту, который столь быстро приняли мои больничные вылазки. Весь день напролет я совершал санитарно-гигиенические работы, закончив только к позднему вечеру. Видела бы меня мать, никогда бы не поверила, что ее сын такой чистюля.
Напоследок толстуха выдала мне бутерброд и шоколадку из провианта, полагающегося добровольцам. Так и выяснилось, что она приняла меня за одного из праведников, которые по собственному желанию, совершенно бесплатно наведываются в больницу, чтобы оказывать посильную помощь. Выкурив по сигарете на лестнице, тогда курение в интерьерах еще дозволялось, толстуха на прощание спросила, когда я смогу прийти снова. И я ответил, хоть завтра.
Так я начал предоставлять отечественной медицине добрые услуги: сортировал книги в библиотеке, менял воду в аквариуме с двумя едва подвижными меченосцами, мыл линолеум, скреб кафель, оттирал металл. Если официант наблюдает множество людей жующих, то я наблюдал людей умирающих, и моя нервная система обнаружила себя весьма крепкой. Я видел адмиралов и контрадмиралов, серых от рака, как северная волна. Я видел некогда знаменитых актрис, которые не могли встать с горшка и звали на помощь. Пару раз, помогая пациентам, я чуть не опередил предначертанную диагнозом смерть: катил кресло с одним старичком и, зазевавшись, едва не снес бедняге седую голову торчащим из стены водопроводным краном, а протирая бра, опрокинул капельницу, присоединенную к старушке с закрытыми глазами и разинутой пастью. Однажды та самая сочная толстуха, которая вовлекла меня в больничные помощники, переходила улицу в неположенном месте и угодила под «Лендкрузер» юбилейной серии, и весь человеческий мусор нашего этажа, все притворяющиеся живыми, едва шевелящиеся мертвецы, оплакивали ее своими состоящими сплошь из физраствора и медикаментов слезами.
Я полюбил больницу. Нигде шутки