Огонь посредине зимы. Ольга РомановскаяЧитать онлайн книгу.
Сдается, Евгении есть, что скрывать, и она прячется от брата.
– Приступим!
Рудольф отодвинул старинное резное кресло и занял место владельца дома. В нос сразу ударил аромат роз и старой кожи – противоречивое, но такое знакомое сочетание, запах отца.
Он провел пальцем по чуть потрескавшейся обивке. Сколько же лет этому креслу? Оно вполне могло принадлежать первому графу ард Лергану, младшему внуку Его Высочества принца Альбера. Так что напрасно матушка кичилась отцом-маршалом, род ее супруга восходил к брату короля Людвига Восьмого, да и по женской линии мог похвастаться родством со знатнейшими, даже правящими фамилиями.
– Собственно, – нацепив на нос пенсне, поверенный зашелестел бумагами, – завещание покойного графа чрезвычайно лаконично: вам отходит все, кроме вдовьей доли вашей матушки в размере пятисот дукатов[3] в год.
Не так уж мало, Луиза могла спокойно доживать свой век, ни в чем себе не отказывая. Самому Рудольфу полагалась в пять раз больше, не считая золотых слитков в банке и доходов от продажи муки, зерна и прочих товаров с принадлежащих семейству земель и мануфактур. При желании он мог провести в праздности остаток жизни.
– А как же приданое Евгении?
Похоже, мать не шутила, когда вскользь обмолвилась о ссоре дочери с отцом. О ней в завещании не было ни слова.
– Полагаю, палаэр позаботится о нем сам.
Нейл снял пенсне и убрал его в нагрудный карман пиджака – укороченного сюртука более скромного покроя, который носили юристы, врачи, аптекари и служащие всех мастей.
– Когда было составлено завещание?
– Два года назад.
Два года… Выходит, ссора здесь ни причем. Или Евгения провинилась перед отцом гораздо раньше.
Желание переговорить с сестрой стало практически нестерпимым. Рудольф, не читая, чего за ним прежде не водилось, подписал все нужные бумаги и вышел из кабинета полноправным графом Алексаи. Однако к сестре он направился не сразу, сначала заглянул в отцовскую спальню.
Рудольф с опаской приблизился к камину, склонился над поленницей. Дрова прежние – он хорошо запомнил одно полено по глазку-сучку. Только вот запах исчез. Спальню проветрили, теперь в ней царил аромат горной свежести.
– Вот видишь, никакого яда, – пожурил себя Рудольф, но на всякий случай осмотрел каждое полено.
Сухие, самые обычные – ни следа преступления. Почудилось с дороги!
Тряхнув головой, Рудольф вышел из спальни, пересек лестничную площадку и оказался на женской половине замка. Потянулись нескончаемые гобелены, призванные украсить унылые каменные стены, а заодно защитить от сквозняков. Рудольф хорошо помнил, каковы они на ощупь – по традиции, детскую обустраивали тоже на женской половине. Лет с шести-семи мальчиков и девочек разделяли. К ним ходили разные учителя, они проводили время за разными занятиями, а потом будущие наследники и вовсе покидали отцовский дом, чтобы набраться ума-разума и дисциплины в зависимости от возраста в каком-нибудь пансионе или колледже.
Комната Евгении находилась в самом конце коридора,
Дукат – самая крупная денежная единица западных королевств, чеканится из золота. 1 дукат равен 8 серебряным талерам, 128 медным грошам или 512 ариям.