Больница. Зоя КриминскаяЧитать онлайн книгу.
все с ума посходили? Я жрать хочу, принесите мне что-нибудь.
Долго ждать пришлось, но всё же принесли мне манной каши, накормили с ложки.
А когда в палату меня спустили, и Галя с Пашкой пришли, оказалось, что им никто не позвонил, и они меня искать начали, телефон не отвечал. Поехали ко мне, а квартира пустая. Пашка дозвонился до скорой, там удалось узнать, что меня в Боткинскую отвезли.
Он приехал в Боткинскую. Ночь, охранник его не пропускал, он сунул пятьсот рублей, и проехал, а здесь, внизу дал охраннику еще триста, и добрался до врачей, требовал пустить его, чтобы меня увидеть. Его не пустили, но сказали, что я жива и мне лучше. А я в это время в окошко их вдвоем видела.
– Пашка совсем сумасшедший, – подвела итог Зина.– Это виданное ли дело, такие деньжищи ухлопать, только чтобы узнать, что со мной. Ну и куда бы я делась? Померла, не померла, деньгами меня не воскресишь.
Двое суток я в реанимации пролежала, пока сюда спустили.»
Зина
Вечером рассказывала про свое появление в преисподней Наталья, соседка моя напротив. Мы лежали с ней пятками друг к дружке.
«Меня принимал заведующий. Смуглый такой. Карл Маркс Фридрих Энгельс. Это у него отчество такое, из слогов имен великих мыслителей.
Я рассказала, как шла с кладбища после похорон подруги и всю дорогу рыдала.
Он мне и сказал, что хорошо, что я плакала, разрядилась, и легче стало. В реанимационной палате со мной лежала малость перезрелая кустодиевская красотка, огромный бюст и розовые щеки. Раскинулась и лежит, вся в присосках.
За ширмой мужчина был, а потом еще одного привезли. Американца.
Американца доставили сюда на скорой с самолета. Из своей уютной Америки и прямо к Зурабову (на тот момент министр здравоохранения) в гости. Как ему не понравилось! Как он начал кричать! Не привык там, в своей Америке к нашим Зурабовским порядкам.
А кричит по-английски и что он хочет, никто понять не может. Полусуток кричал, потом вызвали переводчицу из посольства. Переводчица пришла с большой корзиной, набитой едой, он поел и успокоился. Не кричал больше, не плакал, а всё жестами просил отодвинуть ширму подальше, чтобы полюбоваться на прелести Кустодиевской матроны. Очень его успокаивал ее полуобнаженный вид. Он умиротворялся.»
2
В палате нашей стояло шесть коек торцом к стенкам: три с одной стороны, три с другой, у окна стоял стол, в углу возле Зининой кровати раковина.
Туалета два: один метров пятнадцать от палаты: клизменная комнатка, и другой в конце коридора на расстоянии метров тридцати, не меньше. Думаю, так было еще во времена Боткина, хотя нет, я шучу, корпус у нас новый, построенный не позднее семидесятых годов.
Зина лежала рядом со мной, и привезли ее из реанимации за сутки до меня.
Зине было 76 лет, но всё познается в сравнении, и 92 года бабули, больной, которая лежала слева от меня, сильно перевешивали семьдесят шесть Зининых.
Худая,