Реверс. Михаил МакаровЧитать онлайн книгу.
арестованному вскоре предстояло убыть этапом. Живописал ужасы пресс-хат[152], рассказывал, как авторитетные жулики приделывают насосы богатеньким Буратинам и насухо доят их, суля поддержку на тюрьме. Просвещал насчёт засилья ментов, способных на любую подлянку.
В вакууме информации такое радио, работающее двадцать четыре часа в сутки, зомбировало новичка, позволяло вить из него верёвки. Тем более, что времени у Болгарина, сидевшего под стражей на законных основаниях, было завались. Не то, что у агента, засунутого в камеру по «левому» факсу. Якобы один вологодский судья объявил его в розыск по своему делу. В пятницу «эксперта» нужно было выводить из разработки.
– Ничего, Братушка на СИЗО класс покажет, – подбадривал Капустин.
– Там в оперчасти нормальные пацаны, помогут.
Яковлев соглашался, понимая, что по щучьему велению в областном следственном изоляторе ничего не устаканится. Надо будет ехать туда вместе с Капустиным, устраивать, чтобы архитектор попал в нужную камеру.
«Где на всё найти время?» – неэффективность трудоёмких мероприятий подтачивала надежду на успех.
Хорошо ещё, добровольный союзник Капустин фонтанировал идеями. Предложил узнать, о чём Левандовский трёт с адвокатом. Следственный кабинет ИВС был оборудован скрытой видеокамерой и микрофоном. Закон допускал визуальное наблюдение, но строго запрещал слушать разговоры подозреваемого с защитником.
Использовать прослушку в качестве доказательства по делу Яковлев не собирался. Его устраивала любая непроцессуальная подсказка, в каком направлении рыть.
По утреннему посещению изолятора Самандаровым и Сизовым Капустин отчитался незамедлительно:
– Только Рафа свалил, они бошками упёрлись и давай шуршать. Один другого перебивает, хрен поймёшь. Я сейчас ещё разик прокручу запись, разобрал пока: «цена неравная», «соглашаться нельзя». Это Ростик втюхивал, он ближе к микрофону сидел…
Цена неравнозначна, ежу понятно. Её озвучили, чтобы раскачать ситуацию. Рассчитывали – архитектор двинет встречное условие, подсказанное ему агентом. Признание вины – под изменение меры пресечения! Начнётся торг. Левандовский обязан проявить интерес к сделке. Навязываться нельзя ни в коем случае. Сизов просечёт слабину следствия, заразит клиента упорством. Он, собака лысая, обладает даром убеждать. Главное, не мельтешить. Демонстрировать уверенность. Ситуация должна переломиться в ближайшие часы.
На удивление выдержанно вёл себя непосредственный начальник Яковлева. Напрасно не теребил, по мере возможностей амортизировал давление сверху. Вот только силы его иссякали. Накануне подполковник стал жаловаться на сердечко. Удручённо сообщил: «Если завтра не полегчает, поеду кардиограмму делать». Старик грамотно готовил почву для ухода на больничный. Возможно, решил перекантоваться в стационаре. Так уважительнее будет выглядеть причина его отсутствия на службе в трудный момент.
Главная ответственность за неудачу справедливо ложилась на Яковлева, но и начальнику отдела перепадёт
Пресс-хата, прессы – камера в СИЗО, где содержатся подобранные администрацией учреждения арестованные, которые жёсткими незаконными методами склоняют к признанию вины помещённого к ним подследственного (жарг).