Ниро Вульф и Лига перепуганных мужчин (сборник). Рекс СтаутЧитать онлайн книгу.
девятьсот двенадцатом году. Паралитик. Здесь подробно описывается, как он поднимался на трибуну, волоча изуродованную ногу, но не сказано – которую.
Вульф поджал губу:
– Правильно ли я понял, что «паралитик» – это просторечие и что ты употребил это слово как метафору, вместо «калека» или «хромоногий»?
– Я ничего не знаю о метафорах, но «паралитик» в моем кругу – всем понятное слово.
Вульф вздохнул и стал подниматься с кресла.
– Благодарение богу, – ворчливо сказал он, – время избавляет меня от твоих дальнейших аналогий и противоречий.
Часы на стене показали без одной минуты четыре – его время идти в оранжерею.
Встав, он одернул края жилета, но, как обычно, не сумел полностью закрыть обтянутый ярко-желтой рубашкой живот и двинулся к двери.
На пороге он остановился:
– Арчи!
– Да, сэр.
– Позвони Марджеру, пусть он сегодня же пришлет мне экземпляр книги Поля Чапина – или как его там? «Черт побери деревенщину».
– Не исключено, что он не сможет этого сделать, так как книга изъята из продажи вплоть до вынесения судебного решения.
– Ерунда! Поговори с Марджером. Для чего существуют запрещения, как не для популяризации литературы?!
Он направился к лифту, а я сел за свой стол и потянулся к телефону.
Глава 2
На следующее утро, в субботу, после завтрака, в течение какого-то времени я морочил себе голову над каталогом растений, а потом отправился на кухню изводить Фрица.
Вульфа, конечно, нельзя было ждать внизу ранее одиннадцати часов. Он был в оранжерее среди десяти тысяч орхидей, выстроенных рядами на скамьях и полках.
Вульф сказал мне однажды, что орхидеи – это его наложницы: неблагодарные, дорогостоящие, паразитические и весьма темпераментные красавицы. Скрещивая особи разной формы и расцветки, он добивался совершенства, а потом эти цветы кому-нибудь отдавал. Он ни разу не продал ни одного цветка. Его терпение и изобретательность в сочетании с опытностью Теодора Хорстмана приводили к потрясающим результатам и создали оранжерее на крыше известность в кругах людей, резко отличавшихся от посетителей, интересы которых сосредоточивались на конторе внизу.
В одиннадцать часов я возвратился в кабинет, пытаясь притвориться, что у меня найдется занятие, если я его поищу. Но с притворством дело у меня обстоит неважно. Я думал о том, с каким удовольствием я ухватился бы за любое настоящее дело, не считаясь с непременными волнениями, утомительной беготней, а иной раз и с опасностью. Ибо, в конечном итоге, это сулило прибыль. Я даже согласен был сесть на хвост какой-нибудь хористке или спрятаться в ванной, чтобы уличить жулика в воровстве зубной пасты, – все что угодно, кроме промышленного шпионажа.
Вошел Вульф и пожелал мне доброго утра. Корреспонденция не отняла много времени. Он подмахнул несколько чеков и спросил меня со вздохом,