Хранители Мультиверсума. Книга пятая: Те, кто жив. Павел Сергеевич ИевлевЧитать онлайн книгу.
«коалиционная» – то есть, в условиях объединения групп для общей цели, и «внутривидовая» – то есть, в пределах одного биологического вида. И то, и другое по отдельности встречается в природе довольно часто – и совместные действия (например – стайная охота), и внутривидовая агрессия (конкуренция из-за самок, к примеру). Но сочетание этих двух явлений характерно только для двух групп животных. И одна из них – приматы, к которым относимся и мы.
– А вторая? – спросил кто-то из детей.
– Муравьи, – ответил я. – В этом мы на них похожи больше, чем на любых других живых существ.
– Ничего себе… – вздохнул спросивший, а я невольно задумался о том, есть ли тут муравьи. Хотя они везде есть, наверное. Живучие твари. Совсем как люди.
– Но муравьи – отдельная история, а что касается приматов… Учёные считают, что разум развился в человеке в первую очередь как средство социального взаимодействия. Инструмент манипуляции соплеменниками, позволяющий передавать свои гены дальше не только самым сильным, но и самым умным. Альфа-самцом, а потом и вождём племени, становился не тупой амбал, а тот, кто смог объединить вокруг себя других и уговорить их на совместное отстаивание интересов. То есть, создавший условия для коалиционной внутривидовой агрессии.
Так что ответ на вопрос «почему люди воюют» простой: «потому что они люди». Война является нашим базовым видовым признаком. Неизбежным порождением нашего разума. Обратной стороной нашей способности объединяться, дружить и работать вместе.
– Неужели нельзя просто договориться? – спросила расстроенная Настя.
– Можно, – утешил её я. – История знает множество примеров, когда племена и даже целые народы забывали про свои распри и объединялись.
– И что для этого нужно?
– Общий враг!
На выходе из аудитории меня поймал Борух.
– Интересно рассказываешь, даже я заслушался, – сказал он таким неопределённым тоном, что я напрягся.
– Что-то не так?
– Нужно ли впаривать детишкам этот взрослый цинизм? Оно, конечно, всё чистая правда: и жизнь не пикник, и мир не полянка с цветочками, и люди те ещё поцы, – но не в этом же возрасте?
– Знаешь, Борь, давать ребёнку ложные сведения об устройстве мира – это, как по мне, просто предательство. Это как карта минных полей с ошибками. Мир достаточно опасен сам по себе, не надо усугублять. Обычные песни: «на нас хороших-идеальных напали злые-мерзкие они!» – им и без меня споют. Да уже спели, чего там.
– И правильно. Так и надо. Врага расчеловечивают, чтобы проще убивать. Рефлексии ни к чему, дело военное.
– С одной стороны ты прав, – признал я. – А с другой – вот эта накачка потом так аукнется… Не хочу, чтобы они стали поколением «детей войны». Это очень многочисленное поколение, и оно навсегда изменит Коммуну. Мне кажется, этого ещё никто толком не понял.
– Ну да, – хмыкнул Борух, – один ты знаешь, как правильно Родину любить. Вот смотрю я на тебя и каждый