Китай и логика стратегии. Эдвард ЛюттвакЧитать онлайн книгу.
из них как не принадлежащий Индии или «не индийский», это будет означать и отказ от других.
Сменявшие друг друга индийские правительства различного политического толка, столкнувшись с проблемами легитимации, не находили вариантов решения территориального спора в бесконечном конфликте Джамму и Кашмира; ведь территория, по сути, неотделима от легитимации индийского суверенитета над всей территорией страны. По тем же соображениям никакое разумное индийское правительство не сможет уступить даже часть штата Аруначал-Прадеш Китаю. Похоже, те, кто принимает решения в Пекине, видят Индию не такой, какова она есть на самом деле, а опираются на схематичное представление о ней – как если бы она была вторым Китаем и прагматически относилась к собственной территории.
Китайские аналитики, несомненно, подчеркнут, что американцы тоже подвержены великодержавному аутизму как таковому и привычке рассматривать соседей в кривом зеркале. Вдобавок «кривозеркальный» образ других стран присущ узкой элитной прослойке городских секуляристов, которая не может выражать интересы всего американского общества. Например, эта элита часто толкует религиозную агитацию как оппортунистическое выражение политического или экономического недовольства, а не как всплеск религиозного недовольства вторжением модерности[20] – пускай это чувство разделяют многие простые американцы, посещающие церковь.
Русские тоже, как правило, усматривают в мотивах других почти исключительно русские устремления. Классический пример – расширение НАТО после окончания холодной войны через принятие в ряды организации бывших коммунистических сателлитов и трех бывших советских прибалтийских республик.
Для американцев этот шаг виделся самым быстрым и дешевым способом стабилизировать хрупкие демократические режимы в указанных странах (процедура вступления в Европейский союз куда медлительнее); предполагалось, что сами русские примут участие в этом процессе, получив приглашение к сотрудничеству с НАТО, которое перестало быть антисоветским и вовсе не стремилось становиться антирусским.
Тем не менее для русских (почти для всех представителей политической элиты России, которых автор знает либо лично, либо по их трудам[21]) расширение НАТО было просчитанным и враждебным ходом американцев, наступлением, размещением военного потенциала ближе к Москве, как того страстно желал Пентагон, – шагом к тому же вероломным, ведь перед выводом советских войск из Восточной Европы США дали устное обещание, что НАТО не будет расширяться на восток (так и было, в общем-то[22]).
Имеется бесчисленное множество более мелких примеров «кривозеркального» воображения русскими чужих мотивов, и ясно, что здесь главным «кирпичиком», объединяющим схематичные представления более сложных реалий, выступает приписывание другим злонамеренных мотивов поведения. Обычно русские исходят из того, что иностранцам нужна ослабленная,
Под «модерностью» принято понимать совокупность социальных практик индустриализации, урбанизации и секуляризации, обеспечивших появление современного индустриального общества. –
Как одного из тех, кто подписал декларацию Сьюзан Эйзенхауэр и Роальда Сагдеева против расширения НАТО, меня довольно часто упоминают в русских работах по данной теме. Интервью 2011 года в Москве, на президентской конференции в Санкт-Петербурге и на сентябрьском форуме в Ярославле не выявили каких-либо изменений в восприятии расширения НАТО.
Сегодня установлено, что, помимо «обещаний на словах», были и письменные подтверждения: знаменитая «телеграмма Бейкера» и др., – но соответствующих договоров не заключали. –