Вина. Повесть об интеллигенции. Федор МетлицкийЧитать онлайн книгу.
небывалого мира, как бюргер из средневековья. Поразился, насколько упорядочено устройство ухода за людьми.
Дороги, по которым движутся похожие на сигары гладкие автомобили, ровный гладкий асфальт, по бокам чудесные бордюры, постоянно перекладываемые, наверно, на лучшие. И неслыханные подземные дороги с дворцами станциями – метро.
Он заглянул в универсам, и выскочил, ничего не понял: незнакомые товары с яркой кричащей рекламой, из разных стран мира, больше восточных.
По бокам проспекта высокие здания, «высотки», как ему сказали. А внутри них, как ульи, квартирки, горячая и холодная вода из крана, ванная и туалет, – он сам побывал в подобной квартирке, и даже мылся в душе. Удобства, что и не снились в его время.
Мимо старика над ухом пролетел парень в ярком спортивном костюме, стоя на дощечке с двумя колесиками, чуть не сбил с ног.
Люди не те, одеты как-то необычно просто. Никто не здоровается, проходя мимо. Мимо приостанавливались одиночки, разговаривающие сами с собой. Это было диковинно – как инопланетяне. Только потом он узнал, что они общаются с кем-то через микрофон в ухе.
Как все тут сконцентрировано, слаженно действует! И связи между людьми стали мгновенными через небывалые устройства – гаджеты. Да, цивилизация невероятно продвинулась вперед!
Дома у профессора обрадовались – паниковали, куда он делся?
____
В поселке старый поэт познакомился с литераторами.
Писатели, создатели «секретарской литературы», как охарактеризовал их профессор, почему-то были не в моде до недавнего времени, и доживали здесь в своих усадьбах, когда-то крепких, подаренных властью, ныне кажущихся ветхими лачугами, а в последнее время снова воспрянули. Они благожелательно отнеслись к его появлению.
И эти тоже почему-то были возбуждены, как будто надеялись на что-то грозно близящееся, ожидаемое. Сердитый писатель, давно забытый, ставший религиозным, ворчал:
– Они всегда хотели уничтожить нас. Вспомните ледовое побоище, наступления против Советской России. А теперь отбросили даже ими установленные «правила» своего лидерства.
Что происходит? Еще в свое время поэт знал, что индивидуализм Европы, высокомерный к грубой невежественной толпе, к дремучему Востоку, всегда враждебно относился к России. Это уже не был тот гуманизм любимых Петрарки, Эразма, Гуттена, французских и английских гуманистов, германских «Бури и натиска», Шиллера и Гете, Вагнера и Гейне.
Но другие, более молодые, посещавшие писательский поселок, презирали старых мастеров «приподымания действительности».
Старый поэт познакомился с одним из них, последователем «шестидесятников», о которых он узнал от профессора. Не тех, которые бесталанно прозябали в шестидесятых XIX века, а в разваленном «перестройкой» Советском Союзе в XX веке. Это был поэт и рецензент Горюнов.
– Больше слушайте этих мастодонтов! – фыркнул тот. – Они снова подняли головы,