Год 1918, Чаша гнева. Александр МихайловскийЧитать онлайн книгу.
будут, как и в случае с Польшей, на Францию, Великобританию и САСШ. Право наций на самоопределение во всей его красе. Суетится сейчас на территории бывшей Российской империи такой персонаж, как профессор Ян Масарик из Праги. Он сколотил из военнопленных чешской и словацкой национальности, желающих повоевать за освобождение своей земли от австро-венгерского ига, аж две дивизии, причем находятся эти части под французским, а не русским командованием. В масштабах мировой войны это ничто, а вот как основа для установления личной власти в новорожденной стране – очень серьезно. При этом в Венгрии, где социальная пружина взведена до упора, может случиться повторение Октябрьских событий в России, а хорваты, ополоумевшие от счастья независимого существования, кинутся в объятия к Белграду. А там тоже сидят далеко не ангелы, а, скорее, кровожадные придурки, желающие превратить маленькое Сербское королевство в великую Югославянскую империю на Балканах.
– Но вы же назвали себя, в числе прочего, защитником сербов, и вдруг прямо называете сербских политиков кровожадными придурками? – удивился граф Чернин.
– Сербский народ, страдающий и разделенный – это совсем не то же самое, что белградские беспочвенные мечтатели, – парировал я. – Народ я буду защищать, а умствующих интеллигентов, не понимающих, где граница между возможным и невозможным, стану колотить палкой по голове. Иначе дело закончится плохо.
– Но народ – это же быдло, не способное ни к чему, кроме тяжелого физического труда, – отмахнулся австрийский министр иностранных дел.
– Те, что так думают, – разозлился я, – должны готовиться к повторению октябрьских событий в России. Народ – это почва, которая только кажется грязью, но на самом деле только на ней произрастают цветы и плоды, а если она вдруг исчезнет, то вы полетите в бездну – туда, где только вечный мрак и скрежет зубовный. Впрочем, сейчас не время читать вам нотации, просто запомните, что остановить распад бывшей Российской империи я могу, ибо вся ее территория, где слабее, где сильнее, пронизана ощущением национального единства, а вот в вашем государстве такого ощущения нет, и каждая нация сама за себя. Будь у вас на престоле харизматичный монарх, это стремление с моей помощью еще можно было бы спустить на тормозах, но, насколько мне известно, последний из Габсбургов в критической ситуации сложит лапки и поплывет по течению.
– Вы считаете, что сразу после завершения войны с Антантой нас ждет еще одна война, только на этот раз между частями Австро-Венгрии? – спросил Рихард фон Кюльман.
– Этого исключать нельзя, как и того, что Венгрии все же полыхнет социальный протест, который выльется в революцию по советскому типу, – ответил я. – Сейчас наша с вами цель – подписать трехсторонний мирный договор, устраивающий все стороны, и мы это сделаем. Но что произойдет после того, когда одна из стран, подписавших этот документ, даже не сменит форму