Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны. Дональд ФильцерЧитать онлайн книгу.
понимал, что западные области Белоруссии уже потеряны и надо срочно предпринимать шаги по эвакуации Минска и восточных областей. На севере немцы планировали занять латвийский город Лиепаю в ходе первой же атаки, но встретили яростное сопротивление. ЦК КП Латвии и правительство безотлагательно составили план спасения уже не промышленности, а только людей и начали эвакуировать жителей Лиепаи, Риги, Даугавпилса и Елгавы. Их первой заботой было обезопасить от воздушных налетов детей и стариков: за сутки 115 000 человек по железной дороге и шоссе вывезли на северо-восток, в сельскую местность. Затем следовало отправить в Россию членов местных советов, военных и работников НКВД. Позднее в прифронтовых зонах использовали многие элементы латвийского опыта, включая организацию эшелонов, рабочей охраны, а также медпунктов и полевых кухонь на железнодорожных путях[55]. Администрации удалось отправить многочисленные вагоны, набитые рабочими, металлом, оборудованием и продовольствием, прежде чем 29 июня пала Лиепая, тремя днями позже – Рига, а 10 июля – вся республика[56]. К тому времени латвийские власти уже действовали не в одиночку и уже успели отправить недавно сформированному Совету по эвакуации множество отчетов.
Создание совета по эвакуации
24 июня 1941 года ЦК ВКП(б) и Совнарком очень кратким постановлением под грифом «строго секретно» учредили Совет по эвакуации «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей»[57]. Советское руководство надеялось, что врага удастся быстро отбить, и еще не думало о перемещении промышленности на восток. Только 16 августа, когда эвакуация была уже в полном разгаре, партия и правительство все же приняли смелое решение перестроить экономику и создать новую производственную базу в Поволжье, на Урале, в Западной Сибири, Казахстане и Центральной Азии[58]. Был утвержден соответствующий план, охватывающий последний квартал 1941‐го и весь 1942 год, потому что, как позднее уклончиво заметил Н. А. Вознесенский, председатель Госплана, прежнего плана все же было недостаточно, чтобы противостоять растущей военной угрозе[59]. Иными словами, при составлении прежнего плана никто не мог подумать, что к июлю страна потеряет такие огромные территории.
В Совет по эвакуации назначили восемь членов правительства и видных партийных деятелей, в том числе Л. М. Кагановича, наркома путей сообщения, А. Н. Косыгина, заместителя председателя Совета народных комиссаров, Н. М. Шверника, председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР, и Б. М. Шапошникова, начальника Генерального штаба Красной армии и заместителя наркома обороны. На следующей неделе к ним присоединились А. И. Микоян, нарком внешней торговли, Л. П. Берия, глава НКВД и член Государственного комитета обороны (ГКО), высшего органа военного времени, и М. Г. Первухин, заместитель председателя Совнаркома и нарком химической промышленности.
ГАРФ. Ф. 6822. Оп. 1. Д. 43. Л. 21–19 (документ с обратной нумерацией). Дорожные расходы брало на себя государство. Каждому эвакуированному планировалось выдать зарплату за месяц вперед и разрешить взять с собой до 30 килограммов багажа.
ГАРФ. Ф. 6822. Оп. 1. Д. 409. Л. 3–4.
Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О создании Совета по эвакуации» // Известия ЦК КПСС. 1990. № 6. С. 201;
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. М.: Политиздат, 1968. С. 45.