Серая Женщина. Элизабет ГаскеллЧитать онлайн книгу.
самом деле? – занимал мысли секретаря еще долгое время после того, как сам мистер Хиггинс, его слуги и лошади обосновались в Белом доме.
Услужливый и чрезвычайно довольный владелец покрыл здание слоем свежей штукатурки (на сей раз бледно-желтой), в то время как арендатор не пожалел средств на внутреннее убранство – настолько яркое и эффектное, что жители Барфорда целых девять дней без устали его обсуждали. Серые стены превратились в розовые с золотыми узорами. Старинные перила были заменены новыми, позолоченными. Но главное – конюшни превратились в настоящее чудо. Со времени знаменитого римского императора никогда еще лошади не жили в такой роскоши[15]. Все говорили, что удивляться здесь нечему: достаточно было посмотреть, как этих животных, до глаз укрытых драгоценными попонами, гордо выгибавших стройные шеи и выступавших коротким, полным сдержанной энергии шагом, вели по улицам Барфорда. Лошадей сопровождал всего один конюх, хотя они требовали заботы по меньшей мере троих. Однако Мистер Хиггинс предпочел нанять двух парней из Барфорда, и горожане высоко оценили это мудрое и великодушное решение. В результате слонявшиеся без дела молодые люди не только получили работу, но и достигли такого профессионального мастерства, что вполне могли бы соответствовать уровню Донкастера или Ньюмаркета[16]. Та часть Дербишира, где располагался Барфорд, находилась слишком близко к Лестерширу, чтобы не заниматься охотой и не содержать свору собак. Свора принадлежала некоему сэру Гэри Манли, к которому в полной мере относилось выражение «охотник или никто»[17]. Он оценивал человека по длине луки его седла, а не по выражению лица или форме головы. Но, как говаривал сам сэр Гэри, порой лука оказывалась слишком длинной, поэтому окончательное мнение он составлял, лишь увидев всадника верхом: если посадка оказывалась уверенной и свободной, рука легкой и в то же время твердой, а храбрость очевидной, то сэр Гэри называл его братом.
Мистер Хиггинс принял участие в первом выезде сезона не в качестве полноправного члена охотничьего сообщества, а в качестве приглашенного любителя. Охотники из Барфорда гордились своим мастерством наездников, а знание местности впитывали с детства. И все же этот странный человек, которого никто не знал, присутствовал при убийстве загнанного зверя. Невозмутимо и уверенно сидя на идеально вычищенной лошади и отрезая лисий хвост[18], он высокомерно обращался к почтенному охотнику, а раздражавшийся даже при малейшем упреке со стороны сэра Гэри и презиравший каждого, кто осмеливался оспорить шестидесятилетний опыт в качестве конюха, охотника, браконьера и так далее, старый Исаак Уормли покорно выслушивал мнение незнакомца, лишь изредка бросая быстрые хитрые взгляды, чем-то похожие на мудрые взгляды бедного покойного Рейнарда, вокруг которого собаки выли, невзирая на короткий хлыст – такой же, как торчал из рваного кармана самого Уормли. Когда сэр Гэри выехал на опушку леса, а за ним и остальные
Римский император Калигула провозгласил своего коня Инцитата сенатором и консулом, кормил из яслей слоновой кости, а поил из золотого ведра.
В этих городах с XVII в. традиционно проводились скачки.
Автор отсылает к девизу Цезаря Борджиа (ок. 1476–1507): «Aut Caesar, aut nihil» – «Или король, или никто» (
По обычаю новый охотник получал право на хвост добытого зверя.