Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны. Николай ЛейкинЧитать онлайн книгу.
чего тебе пригрезилось, дуре, что я тебя насчет браслетки надую? – спросил он, притягивая к себе Акулину за талию.
– Ну уж… знаю я вас…
Минут через пять она сидела около стола, вся сияющая своей здоровой красотой, и прямо из ящика черпала чайной ложкой клюквенную пастилу и ела ее. Трифон Иванович смотрел на нее с умилением. Они молчали. Вдруг Акулина проговорила:
– И чувствую я, что при моей испорченной болезни эти самые невры часто со мной будут, если вы не станете мне во всем потрафлять. Вот ведь мне тоже очень нужно и золотые часы с цепочкой. А то какая же я дама, коли без часов с цепочкой?!
XXVII. Учит уму-разуму
Чмок, чмок, чмок – и Акулина и полковницкая горничная Катерина расцеловались.
– А ведь невры-то помогли, Катеринушка, совсем помогли, – первым делом начала Акулина, вводя свою наперсницу в столовую.
– Ну, вот видишь ли… Я тебе говорю, что супротив невров ни один мужчина не выстоит, – отвечала Катерина. – Не только старый не выстоит, а даже и молодой. Много ли ты со старика-то сорвала?
– Столько, милушка, что даже и не ожидала. Пустила я эти невры на браслетку с бралиантами, а заграбастала браслетку, часы с цепочкой и сто рублев денег. Спасибо тебе за науку.
– Не за то что, милая. Я завсегда рада. Ведь уж я худому не выучу.
– Ну, садись скорей, так гостья будешь, – усаживала Акулина Катерину. – Чем потчевать-то: чайком или кофейком?
– Насчет теплой сырости – благодарю покорно, сейчас только дома пила.
– Ну, пастилки, орешков, пряничков…
– Этого давай.
Появилось угощение. Приятельницы защелкали кедровые орехи и продолжали разговоры.
– Как же это тебя угораздило столько со старика-то в один день зацепить? – спрашивала Катерина.
– В два дня, в два дня, милушка, а не в один, – отвечала Акулина. – С вечера Трифон Иваныч мне сто рублей на браслетку пожертвовал, наутро мы отправились с ним вместе эту браслетку покупать, а я деньги-то дома оставила, – ну, он и заплатил за браслетку из своих да еще часы с цепочкой мне купил. Вот и часы, вот и браслетка…
Акулина протянула руку и выпялила грудь.
– Прелесть, прелесть, что такое… – расхваливала Катерина. – И как это тебя угораздило, милушка, что ты три подарка в один раз?
– Своим умом… – похвасталась Акулина. – Деньги-то уж он потом потребовал от меня обратно, да я не отдала.
– Зачем отдавать… Зачем…
– И вот сейчас, уходивши в лавку, просил: «Отдай, – говорит, – деньги-то, отдай»; а я ему: «Что с воза упало, то и пропало».
– Так и надо, душечка, так и надо. Что его жалеть-то! Умрет – все равно все прахом пойдет. Умница, умница. Ведь это ты одним зарядом трех бобров убила.
– Трех, трех, ангельчик, потому что невры-то эти самые я под него только один раз подпустила. И как он, девушка ты моя, испужался, так просто ужасти. За доктором даже хотел посылать, да уж Анисья отговорила. Завтра или послезавтра пойду я к Трифону Иванычу в лавку, а за твою науку отберу тебе матерьицы на платьице. Носи за мое здоровье.
– Спасибо,