Экономическая социология. В. В. РадаевЧитать онлайн книгу.
и активно интегрируются концепции власти, социального капитала и хозяйственных институтов. А предметом особого внимания Дж. Коулмана является поиск «микрооснований» для макротеории[104]. Его заботит переход с уровня индивидуальных действий к уровню систем действия. Он обращает внимание на неспособность экономистов, склонных к простому агрегированию индивидуальных действий, объяснить такие хозяйственные явления, как возникновение паники на бирже или отношения доверия в обществах взаимного кредитования. При этом в качестве способов конфигурации разных интересов видятся не только рынок, но также организационная иерархия и социальные нормы.
В целом следует согласиться с тем, что линия Хоманса – Коулмана являет собой возрождение утилитаризма в социологии, рассматривающего человека как максимизатора полезности[105]. Социология рационального выбора максимально близка по духу неоклассической экономической теории. Не случайно Дж. Коулман с его математическим взглядом на мир – чуть ли не единственный видный социолог, признаваемый в стане экономистов. Однако, в отличие от более ортодоксальных теоретиков рационального выбора, он уделяет значительное внимание структурам и институтам. «Отличительной особенностью теории рационального выбора в социологии, – считает Дж. Коулман, – является то, что в ней используется посылка о рациональности индивидов, при этом посылка о совершенном рынке заменяется понятием социальной структуры»[106]. Эту методологическую линию впоследствии продолжает 3. Линденберг[107]. Впрочем, интенсивного развития эта линия в современной экономической социологии 1990-х гг. не получает.
Более активно в экономической социологии развивается сетевой подход (network approach), который также обнаруживает содержательную связь с предшествующими теориями обмена, но речь идет скорее о структурной теории обмена М. Мосса и К. Леви-Строса, нежели об утилитаристской теории обмена Дж. Хоманса и П. Блау[108].
У истоков этого течения в экономической социологии стоит X. Уайт (p. 1930)[109] (в первую очередь речь идет о его статье 1981 г. «Откуда появляются рынки?»)[110]. Наиболее значительной фигурой является его ученик М. Грановеттер (p. 1943)[111]. Следует отметить также работы Р. Бёрта, У. Бэйкера, У. Пауэлла[112], Д. Старка[113] и Б. Уци[114]. Современное хозяйство представляется ими как совокупность социальных сетей – устойчивых связей между индивидами и фирмами, которые невозможно втиснуть в рамки традиционной дихотомии «рынок – иерархия», которой оперирует, в частности, новая институциональная экономическая теория[115]. Они находятся между двумя полюсами, предполагая более сложную логику взаимодействия, нежели контрактные отношения между автономными участниками рынка или управленческий диктат интегрированной фирмы. Эти сети формальных и неформальных отношений позволяют находить работу, обмениваться информацией,
104
«Проблема такова: мы понимаем и можем моделировать поведение на уровне индивидов, но мы редко способны должным образом осуществить переход к поведению всей системы, состоящей из тех же самых индивидов» (
105
106
107
108
109
Наше интервью с X. Уайтом см.: Экономическая социология. 2004. Т. 5. № 1. С. 6–14 (http://www.ecsoc.msses.ru).
110
111
Наше интервью с М. Грановеттером см.: Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 1. С. 5–11 (http://www.ecsoc.msses.ru).
112
Наше интервью с У. Пауэллом см.: Экономическая социология. 2003. Т. 4. № 1. С. 6–12 (http://www.ecsoc.msses.ru).
113
Наше интервью с Д. Старком см.: Экономическая социология. 2001. Т. 2. № 5. С. 6–14 (http://www.ecsoc.msses.ru).
114
115