Мешок с шариками. Жозеф ЖоффоЧитать онлайн книгу.
всё прошло как по маслу. Кроме того, дружок, ты случаем не забыл, что нам самим нужны деньги, если мы хотим добраться до места?
– Но можно было бы…
Но он уже завёлся, и остановить его теперь невозможно.
– Так ты воображаешь, что в свободной зоне мы будем плевать в потолок? Что тебя будут кормить за красивые глаза? А если нарвёмся на проверку документов и даже откупиться нечем, то что? Понравится это жандармам?
Я понимаю, что он снова прав.
– …вот мне и приходится работать мозгами, чтобы добыть денег. Сегодня ночью была моя очередь, а в следующий раз шевелиться будешь ты. Если ты младше, это не значит, что тебе можно в носу ковырять, пока я надрываюсь, как…
– Ладно, ладно, не кричи так, ради бога, я всё понял!
Но теперь он просто орёт на меня:
– Думаешь, мне очень хотелось таскаться туда-сюда со всеми этими людьми? Не приходит в голову, что я бы лучше поспал спокойно? А теперь этот умник заявляет, что это было не очень-то красиво с моей стороны!
Я подскакиваю.
– Да не говорил я такого! Ты ничего не понял!
Он яростно вытаскивает из кармана комок измятых денег.
– На, валяй, можешь раздать их обратно.
Я в изумлении смотрю на деньги у себя в ладонях. Они заработаны с риском для жизни и позволят нам отправиться дальше; их только что отдал мне обессиленный ребёнок.
Расправляю купюры и молча отдаю их ему. Брат больше не кричит; уткнувшись подбородком в колени, он смотрит на выглянувшее солнце.
После долгого молчания я задаю вопрос:
– Снова сядем на поезд?
Он должен понять по моему голосу, что я пытаюсь завязать разговор и помириться.
– Да, так будет лучше всего, я говорил про это с одним человеком, которого вёл ночью. Самый близкий вокзал находится в Эр-сюр-Л’Адур. Надо быть осторожными, так как тут повсюду шныряет полиция, и у них приказ задерживать евреев.
Я не поверил своим ушам. Но зачем мы сюда припёрлись, если и тут творится всё тот же кошмар?!
Видя, что я потерял дар речи, Морис качает головой и добавляет:
– Тут всё-таки другая ситуация, потому что имеешь дело с французами – некоторые евреев не трогают, с другими можно договориться за деньги. Есть и те, кто делает, что приказано. Но, судя по тому, что мне рассказал тот тип, мы должны преспокойно доехать.
Я хочу есть. От чечевицы и тем более от редиса остались одни воспоминания.
– Может, попросим у хозяина хлеба с молоком? Мы же можем теперь за них заплатить?
Морис разминает затёкшие ноги.
– Да, давай, нам надо поесть.
Через десять минут мы уже сидим в низком зале, который служит одновременно кухней, спальней и столовой. На стол, покрытый клеёнкой, испещрённой розоватыми разводами от стаканов и бутылок, хозяин поставил две грубых фаянсовых миски с молоком и положил два большущих куска грубого пшеничного хлеба, намазанных – о величайшая роскошь – слоем масла толщиной с палец. Кроме хозяина и нас, на ферме никого нет: все ушли, как только рассвело, а некоторые даже раньше. Он смотрит, как мы едим. На