Укридж. Любовь на фоне кур. Пелам Гренвилл ВудхаусЧитать онлайн книгу.
хозяйки, – сказал Тедди Уикс, – который всегда выскакивает во дворик и лает на людей, приближающихся к двери? (Я тут же вспомнил огромного беспородного кобеля с бешеными глазами и сверкающими клыками, которому очень не помешало бы подстричься. Однажды я повстречался с ним на улице, когда навещал Укриджа, и от горькой судьбы Виктора Бимиша меня избавило только присутствие Укриджа, близко с ним знакомого, не говоря уж о том, что все псы ему братья.)
– Каким-то образом, – продолжал Тедди Уикс, – сегодня вечером он забрался ко мне в спальню. И поджидал там, когда я вернулся. Со мной был Бимиш, и животное ухватило его за ногу, едва я открыл дверь.
– А почему оно не ухватило тебя? – скорбно осведомился Укридж.
– Я одного не понимаю, – сказал Тедди Уикс, – каким образом зверюга оказался у меня в комнате? Кто-то должен был запереть его там. Все это очень и очень таинственно.
– Почему он не ухватил тебя? – вторично осведомился Укридж.
– Ну, пока пес кусал Бимиша, я сумел забраться на гардероб, – сказал Тедди Уикс. – А потом пришла моя хозяйка и увела его. Но я не могу болтать тут с вами. Я должен бежать за врачом.
Мы молча взирали ему вслед, когда он упорхнул дальше по улице. И заметили, с какой предусмотрительностью он остановился на углу и огляделся, прежде чем перейти улицу, и как осторожно попятился, пропуская несущийся мимо грузовик.
– Нет, ты слышал? – сказал Укридж сквозь зубы. – Он влез на гардероб!
– Да.
– И ты видел, как он увильнул от этого достойного грузовика?
– Да.
– Что-то надо делать, – твердо сказал Укридж. – Этому человеку необходимо напомнить о его обязательствах.
На следующий день Тедди Уикса посетила делегация.
От нашего имени выступал Укридж, и он перешел к делу с похвальной прямолинейностью.
– Так как же? – спросил Укридж.
– Что «как же»? – нервно парировал Тедди Уикс, избегая его укоризненных глаз.
– Когда же дело сдвинется с места?
– А! Ты про несчастные случаи?
– Да.
– Ну, я это обдумывал, – сказал Тедди Уикс.
Укридж плотнее запахнул свой макинтош, который носил и дома, и на улице, причем в любую погоду. В этом движении было что-то от римского сенатора, готового изобличить врага государства. Именно так должен был завернуться в свою тогу Цицерон, пока набирал дыхание, чтобы обрушиться на Клодия. Несколько секунд он поиграл с проволочкой от шипучки, которая удерживала его пенсне на положенном месте, и безуспешно попытался пристегнуть воротничок к запонке под затылком. Когда Укриджем овладевали сильные чувства, его воротничок обретал прыгучесть, с которой не могла совладать ни одна запонка.
– Да, тебе давно уже пора подумать об этом, – сурово прогремел он.
Мы одобрительно поерзали на своих стульях – все, кроме Виктора Бимиша, который не пожелал сесть и прислонился к каминной полке.
– Провалиться мне, тебе давно было пора заняться обдумыванием. Отдаешь ли ты себе отчет, что мы