Золушка. Евгений Салиас де ТурнемирЧитать онлайн книгу.
и настоящий приятель в лице старого привратника, человека с несколько оригинальным прошлым.
Господин Изидор Мартен уже более десяти лет был консьержем в замке Отвиль и недаром пользовался большой известностью в округе. Старик уже за шестьдесят лет, но бодрый, живой, умный, страстно любил чтение, был яростный политикан, подписчик на «Petit Journal» и на «Gazette de France». Первый журнал он выписывал почти со дня его основания, то есть лет уже тридцать, а второй, давно отпраздновавший столетие существования, он стал получать с тех пор, как появился в Отвиле.
Господин Изидор, на вид личность более или менее заурядная, был человеком с одной характерной особенностью, которую и сам в себе не подозревал или объяснял не верно. Еще будучи сравнительно очень молодым человеком, он, оглянувшись сознательно вокруг себя в Mиpe Божьем, тотчас почувствовал в себе потребность жить не так, как хочется, а как подсказывает самообожание. Жить не для себя, а для других. И этим, так или иначе, если и не быть выше толпы, то всегда, всячески, старательно отличать себя от нее чем бы то ни было.
И с этих двадцати пяти или тридцати лет Изидор как бы надел на себя костюм, избранный из многих других, избранный очень умно, догадливо и лукаво. И остался в нем до старости.
Костюм этот стал еще ярче впоследствии. Мартен, будучи главным заведующим большого ресторана в Париже с обычными званием «gérant»[276], стал приглядываться к элегантной и веселой толпе молодых прожигателей жизни, которые посещали этот Café-Royal, где он приглядывал за гарсонами и за кухней.
Это было в дни славы и могущества Второй Империи. Звезда Наполеона III была в зените. И, в те самые дни, когда представители многих древнейших французских фамилий становились бонапартистами, господин Изидор, не принадлежавший по своему происхождению или по своим политическим убеждениям ни к какой парии, так как таковых убеждений у него и быть не могло, внезапно объявился отчаянным и яростнейшим легитимистом.
В его маленькой комнатке появились те самые портреты короля и королевы – мучеников, которые висят и теперь.
Изидор Мартен сообразил, что быть легитимистом – костюм несравненно красивейший для человека, вышедшего из крестьян. Если бы он был на службе или мечтал сделаться членом какого-либо бюро, какой-либо администрации, то, конечно, было бы выгоднее стать бонапартистом, но существуя на свете в качестве «gerant» в ресторане и мечтая открыть свой собственный кабачок, Изидор не нуждался в благорасположении правительства.
В этом стремлении отличиться от толпы он, однако, едва не пострадал серьезно.
В день покушения на жизнь императора, совершенного итальянцем Орсини, Изидор, будучи в густой толпе народа, осаждавшей здание Оперы, близ которой произошло покушение, вел себя так мятежно, что был арестован. Он прямо заявил в толпе, что было бы очень хорошо, если бы Badinguet, – кличка Наполеона, – был убит, а на его место Франция призвала бы Генриха V. Разумеется, странного легитимиста, заведующего рестораном, недолго продержали под арестом, приняв за придурковатого выскочку и, пригрозив ему, выпустили.
Но явившийся вновь к исправлению
управляющий (франц)