Атаман Устя. Евгений Салиас де ТурнемирЧитать онлайн книгу.
перестал целить и отсторонился от ружья.
– Нешто можно?.. Что ты? Человек? – шепчет мужик, удивляясь будто.
Даже в пот ударило Лысого.
А мальчуган с девочкой уже минули его и вот сейчас за чащей пропадут совсем.
«Оголтелый ты черт, дурак! – уж будто крикнул ему кто на ухо. – Проморгаешь поживу… Другой бы… Э-эх!..»
Схватился опять Лысый за ружье, сопит во всю мочь и, повернув его влево, нацелил ребяткам в спину и вот… вот… дернет за собачку, и кремень щелкнет!.. И два покойничка будут на дороге.
– Тьфу! – плюнул мужик и со зла чуть не хватил ружьем оземь. – Каин, ей-Боху, Каин! – крикнул он, уже грозясь будто на кого-то другого.
И Лысый, отдышавшись, перекрестился три раза.
– Хосподь-то, Батюшка, не допустил… Все Бох Хосподь. А ты, окаянная душа, чего было натворила.
Мальчуган и девочка были уже далеко, когда Лысый совсем отошел от своего переполоха. Он почесывал за ухом.
– Да узелок? Узелок-то, поди, не пустой… Что будешь делать. Хрех! У меня такие-то вот свои на деревне… Это так сдается – хораздо легко человеков бить, а вот поди-тко, попробуй. А уж малых ребят и совсем невмохоту, трудно. Кажись, вертися они тут целый день под носом, и не полыснешь. Ей-Боху. А узелок-то? Да… Обида… С поживой бы ко двору вернулся уж теперь.
Прошло много времени. Снова было тихо все кругом… Даже ни единой птицы не пролетело около Лысого. Все будто замерло и заснуло, один он жив человек среди окружного застоя. Сидит он в своей засаде, думает все да вспоминает про узелок и вдруг заорал благим матом:
– Ах ты, окаянный дьявол! Ах ты, мочальная голова! Ах, чтоб те издохнуть! Ах, чтоб те разорвало!
И начал Лысый охать да ахать и ругаться, как только умел, на все лады… А там уж и грозиться стал.
– Убить бы тебя. Убить бы. Потопить бы тебя, оголтелого. В Волгу с камнем на шее пустить бы!..
Додумался Лысый, что убивать деток, вестимо, не следовало. А след было выйти просто из засады своей, да и отнять узелок. Чего проще! Что бы они могли ему сделать. Повыли бы только. А он бы их пугнул ружьем. Душ младенцев не загубил бы, а узелок-то атаману предоставил…
– Да вот… На!.. Задним умом крепок. И проворонил!..
Глава 12
Прошел день, наступила и ночь, а никого не видал Лысый на дороге. Будто заколдовано. А уж за ночь кто же поедет или пойдет тут. Дичь, глушь, горы вздымаются черные да будто лохматые в темноте. И как-то страшно глядеть самому разбойнику, Лысому, а для горожанина какого или мужика разве дня-то мало, чтобы засветло по своему делу пробраться. А теперь кого и застигнет темь в пути, то уж, конечно, он напрямки коротать дорогу через Козий Гон не станет в глухую ночь, а даст три версты объезду по большой дороге.
Вот и приходится наутро идти с пустыми руками. А оставаться еще нельзя, хлеб весь; еще утром последки съел. Вздыхает Лысый… От тоски да от голода вылез он еще в сумерки из своей засады середь ельника, полазил по горе, чтобы отсиженные ноги промять и голод унять в нутре и затем опять засел.
– Да